Драконы смеются

Как и все драконы, новый Драеладр появился на свет из яйца. Не ахти какая особенность биографии. Необычным кое-кому показалось лишь происхождение яйца: его снесла человеческая женщина по имени Лулу Марципарина Бианка.

О диковинном событии быстро узнал весь Ярал, ведь лучшая повитуха города, которая при нём присутствовала, не преминула растрезвонить о загадочном яйце по всей Белой горе. Впрочем, сведущие люди удивляться не стали. Роженица-то вышла из смешанного рода, объединившего несколько поколений драконов и людей. Из рода легендарного Великого Драеладра.

– Легендарного? А что это за легенда, дядя Хафиз?

Собеседник дракончика, грациозный выходец из Уземфа с тонким и подвижным лицом, на миг состроил горделивую мину сказителя героических саг, но призадумался и огорчённо признал:

– Легенду о Драеладре лучше всех рассказывает Бларп Эйуой. Если когда вернётся, нужно будет у него выспросить, а то я слышал урывками. Вроде бы самого первого – ещё не Великого – Драеладра в битве под скалой Глюм победил человек Ашогеорн из Гуцегу. А вот жена того Ашогеорна, царевна Элла, почему-то родила дракона, которого за подвиги, мудрость и объединение враждующих драконьих родов назвали Великим Драеладром. Он-то и стал подлинным основателем ныне правящей династии…

– А сколько всего Драеладров было до меня?

– Много. К тому же все они долго жили, благодаря исцеляющему свету волшебной жемчужины, унаследованной ещё от первого Драеладра…

– И мне тоже дадут жемчужину?

– Нет, она потеряна. Вернее, выкрадена мертвецами из Шестой расы. Если бы её не похитили, прошлый Драеладр мог бы ещё жить и сражаться.

– Прошлый Драеладр? – переспросил дракончик. – То есть мой отец?

– Отец ли? Не уверен, – хмыкнул Хафиз, – у драконов всё сложно. Для наследования важна принадлежность к роду, но следующий Драеладр – не обязательно сын предыдущего. Чаще правнук. Главное же – принятие имени. Пока один Драеладр жив, другого дракона так не назовут.

– А почему люди на площади говорили, что я похож на отца? Они ведь имели в виду недавно умершего Драеладра.

– Не разобрались, – Хафиз усмехнулся, – о том, кто именно был отцом, лучше всего ведает твоя матушка. Но на прошлого Драеладра ты таки похож, да оно и не странно. В любом случае, вы с ним родственники.

– А чем я на него похож?

– Окрасом, формой чешуек, выражением глаз, цепким умом. А ещё он принимал такие же величавые позы, как ты сейчас. Думаю, эта чудная пластика ему пригодилась, когда он стал Живым Императором… – уж кто-кто, а Хафиз прекрасно разбирался во всяких позах, сказывалась подготовка наложника и длительный опыт служения в сералях.

Но Драеладр в его словах нашёл совершенно иной предмет интереса:

– Мой предшественник возглавил империю? Разве у драконов бывают империи? Или ты имеешь в виду человеческую?

– Да, Восточно-Человеческую, – пояснил Хафиз, – она объединилась вокруг Эузы ради борьбы с мертвецами. К сожалению, империя жила недолго и давно распалась; мёртвые и в тот раз оказались сильнее.

– Значит, восстанавливать империю придётся мне? – задумчиво произнёс Драеладр. – Кажется, я начинаю понимать, что за надежды с моим рождением связали люди под дворцом…

Да уж, давление этих надежд Драеладр ощущал задолго до того, как вылупился. У драконьих яиц чувствительные кожистые стенки, за которыми не спрячешься от внешнего мира. То-то он медлил выходить наружу, тщась вернуть спокойствие и сонную безмятежность – следы прошлого состояния, в котором яйцо ещё не было рождено.