Все жанры Все авторы
Народ и интеллигенция - Александр Блок

Народ и интеллигенция

Страниц

10

Год

—

"На первом заседании религиозно-философского общества, состоявшемся в удаленном 1908 году, произошло событие, которое оказало глубокое влияние на участников. В течение встречи был представлен уникальный и волнующий доклад Германа Баронова, который получил название "О демотеизме". Этот доклад открыл для обсуждения обожествление народа, о котором Горький говорил в своей бессмертной "Исповеди".

Герман Баронов, с глубиной мысли и обширными знаниями научного и духовного мира, представил свою точку зрения на ситуацию в обществе. Он описал послевоенные времена, когда эмоциональный шторм утих и общество начало находиться в новом равновесии. Однако, на берегах этой реки общественной жизни осталось много негатива и раздоров. Негатив разделился на две категории: "честный" и "нечестный".

"Честный" негатив относится к людям, которые смогли признать свою собственную вину и искренне стремятся найти живого Бога. Они несут в себе боль и томление, пребывая в поисках истины и смысла.

Но есть и "нечестный" негатив, который проявляется в интеллигентной части общества, подверженной влиянию различных политических партий. Эта часть общества склоняется то в одну, то в другую сторону, не всегда обладая искренним стремлением к божественному истины.

Это прекрасное религиозно-философское общество и его первое собрание оказались местом глубоких размышлений и обсуждений, которые стали отправной точкой для дальнейших исследований и поисков духовной истины. Все присутствовавшие оставили встречу с ответами, но и с новыми вопросами, которые подстегнули их в поисках Веры и Смысла."

Читать бесплатно онлайн Народ и интеллигенция - Александр Блок

На первом собрании религиозно-философского общества (в 1908 году) был прочитан доклад Германа Баронова «О демотеизме» (обожествление народа в «Исповеди» Максима Горького).

Баронов говорит: «Когда общественное возбуждение улеглось и река общественной жизни вступила в свои берега, на берегах осталось много сора. Этот сор разделяется на „честный“ и „нечестный“. К „честному“ сору относятся только те, кто сам себя сознал „сором“, кто томительно ищет живого Бога; к „нечестному“ – вся та часть интеллигентного общества, которая прямо или косвенно склоняется на сторону той или другой партии».

Основываясь на некоторых цитатах из «Исповеди» Горького, Баронов отождествляет мировоззрение этого писателя с мировоззрением социал-демократов, в частности Луначарского; докладчик упрекает Луначарского и Горького за то, что они обожествляют народ, отождествляют религиозный процесс с процессом хозяйственным, надевают «седло религии» на «корову науки».

Не опровергая положений Баронова по существу и признавая всю важность затронутого им вопроса, я хочу сначала определить свое воззрение на творчество Горького (с воззрением Баронова несогласное) и перейти затем к важнейшему для меня вопросу об отношениях между интеллигенцией и народом. Эти отношения представляются мне не только ненормальными, не только недолжными. В них есть нечто жуткое; душа занимается страхом, когда внимательно приглядишься к ним; страшно становится, когда интеллигент начинает чувствовать себя «животным общественным», как только сознает он, что существует некоторая круговая порука среди «людей культуры», что каждый член культурного общества, без различия партий, литературных направлений или классов, – представляет из себя одно из слагаемых какого-то целого. Это общественное чувство, перешедшее в сознание, и заставляет интеллигента почувствовать ответственность свою перед целым, хочет он или не хочет, подойти к вопросам о болезнях всероссийских; и, мне думается, да и сама действительность показывает, что насущнейшим из таких вопросов является вопрос об «интеллигенции» и «народе».

Баронов разрешает этот вопрос одною фразой; его разрешение не удовлетворяет меня. Я хотел бы поставить вопрос резче и беспощаднее; это самый больной, самый лихорадочный для многих из нас вопрос. Боюсь даже, вопрос ли это? Не свершается ли уже, пока мы говорим здесь, какое-то страшное и безмолвное дело? Не обречен ли уже кто-либо из нас бесповоротно на гибель?

Но я – интеллигент, литератор, и оружие мое – слово. Боясь слов, я их произношу. Боясь «словесности», боясь «литературщины», я жду, однако, ответов словесных; есть у всех нас тайная надежда, что не вечна пропасть между словами и делами, что есть слово, которое переходит в дело.

Прежде всего – несколько слов о Горьком. Рассуждение Баронова о «демотеизме» интересно, как критический разбор «Исповеди». Я думаю, что упреки, обращенные Бароновым к Горькому, идут мимо Горького; несмотря на хороший подбор цитат, Баронову не удалось доказать «обожествления народа» у Горького; ибо, если в выводах своих Горький соприкасается с Луначарским, то в своих подходах к делу, в размахе души, в бессознательном – он бесконечно дальше и выше Луначарского. Горький – русский художник, и Луначарский – теоретик социал-демократии – несоизмеримые величины.

Вам может понравиться: