Калейдоскоп (не) выдуманных историй

Авторы: Блинкина Ольга, Кучина Анна, Головешкина Наталья, Головешкин Иван, Кучина (Бурмистрова) Ольга, Никулин Андрей, Светло Саша, Яковлев Дмитрий

Редактор и корректор Андрей Никулин

Дизайнер обложки Саша Светло

Автор предисловия Андрей Москвитин

© Ольга Блинкина, 2023

© Анна Кучина, 2023

© Наталья Головешкина, 2023

© Иван Головешкин, 2023

© Ольга Кучина (Бурмистрова), 2023

© Андрей Никулин, 2023

© Саша Светло, 2023

© Дмитрий Яковлев, 2023

© Саша Светло, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0059-0943-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Изобретенный в 1816 году шотландским физиком Дэвидом Брюстером в ходе экспериментов по поляризации света калейдоскоп быстро стал популярным развлечением для вполне взрослых людей, привлекаемых загадочных соединением в этом внешне простом приборе случайного и необходимого, стихийного и организованного, мимолетного и воспроизводимого начал. «Лишь сделаю рукой движенье – И новое в глазах явленье!» восхищался современник калейдоскопа – русский баснописец Александр Измайлов (1779—1831), кстати статский советник и кавалер. Через 170 лет после появления первого калейдоскопа тысячи любителей игрушки, для которых она стала серьезным делом, даже объединились в международное Brewster Kaleidoscope Society1 с ежегодными конференциями и выставками.

Однако в обыденном сознании калейдоскоп прочно ассоциирован с детством: с детством личным – в качестве одного из значимых воспоминаний о нем, с детством социальным – как предмет, непосредственно воплощающий игровую сущность его. Справедливо ли это?

Детское отношение к калейдоскопу и его малому, существующему лишь через окуляр2, миру, воспроизводит отношение ребенка к миру большому. К миру как объему, наполненному вещами, и этими вещами характеризуемому, с ними – в их очевидном многообразии и подразумеваемом единстве – совпадающему. Постижение такого мира и собственной жизни в нем – это подбирание, разбирание и собирание вещей и событий как вещей. Подбирание – не просто наполнение опыта и сознания случайными обстоятельствами (хотя и случайности нередко случаются), это – подбор, укладывание в некую последовательность и конфигурацию всего привлекшего внимание, понравившегося, удивившего, восхитившего, приводящего в изумление, благоговение, оторопь (и это только лишь позитивные артефакты восприятия, а ведь мир состоит не только из них) событийно-вещественного материала жизни. Очевидно воспринимаемая, но еще не ухватываемая сознанием гармоническая симметрия картинок-состояний и их необратимой смены-перехода друг в друга, доступная ребенку в калейдоскопе, и есть его модель такого мира. Захваченность игрой нескольких цветных стеклышек, бесконечно умножающих себя в зеркалах, – один из первых опытов удивления миром.

Но спонтанно, и скорее, как художник, т.е. в переживании, обретая такой, пусть еще неполный и незаконченный, но уже стремящийся к целостности образ, ребенок хочет «остановить мгновенье», схватить покрепче и удержать его. Однако таким образом схватываемое целое оказывается крыльями бабочки, в руках ребенка теряющими цвет и движение, распадающимися на отдельные блеклые чешуйки. Разбирание, буквальная аналитика мира – от разламывания игрушки (как она там устроена?), до сводящего с ума взрослых своей всеохватностью и дотошностью детского «а почему?», – заканчивается разочарованием. Обретение знания не обязательно рождает понимание, но почти всегда оборачивается утратой прежней связности мира, интуитивного ощущения вчерашнего единства с тем, что сегодня подверглось разборке. Сколь прозаичной оказывается внутренность калейдоскопа, наполненная тем, что во внешнем мире – осколки, мусор, набор случайностей, оторванных от своих отдельных необходимостей временем и временно собранных в одном (но после разборки игрушки – уже не общем) пространстве. Так заканчивается детство – не как факт биографии, но как время, когда «истина где-то рядом» сменяется «истиной где-то там».