Безмолвный

ГЛАВА 1

Мидлтаун. Штат Нью-Джерси.11 августа 1998 год. Роддом

– Поздравляю, миссис Уэстон, у вас мальчик…

В ту же минуту в родильном доме послышались очередные крики младенцев и плач.

– Как назовете?

– Ноа…,– произнесла новоиспеченная мать совсем обессилено,– стремящийся к свободе…

Это была обычная среднестатистическая семья. Мать- художница без большого потока клиентов, а отец- бухгалтер. По крайней мере, так все думали. Кроме сына семейства, которому папа рассказывал сказки про бандитов, мафию и иногда слишком увлекался рассказами о собственной работе, но, замечая недовольство сына, сразу же придумывал какое-нибудь интересное дополнение. С пеленок мальчик учился держать в руках кисть и пистолет, ну, а на вопросы матери, для чего ему такое умение, всегда было слышно одну и ту же фразу отца: «Пригодится в будущем», мальчик никогда не мог понять, что же она значит. Рос он очень даже счастливо. Первые 10 лет…

На 11 же день рождения произошла трагедия. Несчастный случай. Родители не выжили. Это событие изменило парня до неузнаваемости. Ранее болтливый, жизнерадостный, целеустремленный и любознательный мальчик превратился в сгусток уныния и ненависти ко всем и всему. После похорон, опекунство взяла сестра отца. Родственников матери мальчик не знал. Причин этому особых не было, как думал Ноа, но мама всегда отказывалась рассказывать хоть что-то о них. На похоронах все пытались разговорить его, но, тот был непреклонен. Последнее, что он сказал над могилой родителей: «Спасибо». После этого никто и никогда не слышал, чтобы он говорил, даже смеялся. Дядя с тетей видели его очень редко. Они не знали, где он, с кем и когда вернется. После полугода таких пропаж, они провели закономерность.

Если он уходил тихо, даже не заходя на кухню, чтобы выпить чай перед школой, значит, он вернется раньше 10 вечера, если же он заходил на завтрак и даже брал с собой обед, который тетушка готовила каждый день для него, значит, он вернется поздно, хоть парню и было всего 11 лет. Они особо не проявляли интереса в его воспитании и жизни в целом, но иногда в них просыпалась совесть и ответственность, хоть и редко. Так прошло еще 5 лет. Позже парень устроился на работу. Естественно, без ведома опекунов. Работа была достаточно специфичной для его возраста. Бармен. Ночами не появлялся дома, возвращался через окно, но наутро все равно получал от тетушки за такие вылазки, ну только, если попадался. С самого первого дня он ждал совершеннолетия, чтобы сбежать от них куда подальше, поэтому каждый раз, чтобы не слушать, по его мнению, бредовые наставления и истерики тетушки, притворялся совершенно глухим.

Ну, вернемся к работе барменом. Взяли его за милое личико и «не болтливость», не без посторонней помощи, естественно, но об этом слегка позднее. С первого дня работы у него выработался собственный режим дня. Ранним утром ходил на заброшенный полигон. Ах, да, совсем вылетело из головы, он ведь практиковался в искусстве, привитом отцом – стрельбе. Из разного оружия, естественно. Карманные деньги, что давали дядя с тетей шли в копилку, а зарплата в баре делилась надвое: одна половина уходила в копилку, а вторая в оружейный магазин. Прятал он все в укромном месте, куда никто не пошел бы, даже заблудившись. Увы, но и я не знаю, что это за место, он никогда не заикался об этом, да и спрашивать не было смысла. Так вот, после полигона он шел в школу, но только на первые пару уроков, затем созванивался со своим куратором.