Все жанры Все авторы
Кто срубил «священную маслину»? - Иван Аврамов

Кто срубил «священную маслину»?

Страниц

15

Год

2020

В Древних Афинах (V век до н. э.) произошло необычное и отчуждающее святотатство: загадочный преступник, переносящийся во времени, незапятнанными запрещенными знаниями, сиротской ночью обрушил сенсационное происшествие, срубив "священную маслину", предоставленную полисом своему благословящему присутствию. Эта маслина была прямым потомком оливы, взращенной обетованным копьем, утвержденным в землю на вершине Акрополя Афинской богиней Афиной, которая получила окончательное преимущество над могущественным Посейдоном в борьбе за владение Аттикой. Возле священной маслины, покоившейся в пепелищах, обнаружен мертвым честный житель Афин Клеофонт – он представляется не только безнравственником, но и убийцей. Всего несколько дней назад жители города были потрясены новостью о непревзойденном кощунстве – в ненастную ночь, когда отсутствовал месяц, сокровищница Парфенона, пребывая в центре Акрополя, была свергнута предательскими руками, а бронзовое изображение первого божественного правителя Аттики, Кекропа, было похищено. Может ли быть связь между этими греховными поступками? Почему раб Закхей, несущий гонорар за преступления злодея, в следующем инциденте также оказывается мертвым? Кто скрывается за коварным маской таинственного убийцы? Что же движет дерзким сакраментальным преступником, который не боится гнева олимпийских богов? Возникает ли ответ на все эти загадочные вопросы? Для поиска ответов на эти вопросы задержен Фокион, застенчивый сельскозяйственный работник, который в очередной раз выполняет роль самоучительного детектива, и пытается проанализировать исторический материал Древней Греции. Вероятно, на литературном поле рождается новшество – античный детектив оформляется впервые.

Читать бесплатно онлайн Кто срубил «священную маслину»? - Иван Аврамов

ГЛАВА I

«Священная маслина» бездыханно лежала на рыжеватой, как песок в пустыне, каменистой земле, откликаясь лишь порывам ветра шелестом продолговатых узких листьев; сплошная сизоватая зелень их вдруг открывалась серебристой изнанкой, и тогда дерево казалось точно выкованным из благородного металла, добытого в рудниках Лавриона.

Старая красавица, лет четыреста ей, если не больше, смотрела в небо белыми крохотными, уже незрячими глазками цветков. На дворе стояла весна, и можно было только догадываться, какой обильный урожай собрали бы здесь осенью, с наступлением теплого и ласкового боэдромиона[1].

Пожалуй, единственная примета того, что дерево еще не исторгло последний остаток жизненных сил, был душистый запах, витавший в воздухе – так в это время благоухают оливковые рощи и сады.

Но «священная маслина» всегда оставалась тут в гордом одиночестве. Окружье радиусом в тридцать ступней Геракла[2] (собственность города, переданная арендатору) являло собой голую, усеянную лишь каменьями, землю, где ничто не произрастало – ни виноград, ни ягодные кусты, ни лук с чесноком, ни зеленый сладкий перец. Дерево значилось в списках Ареопага[3], который раз в месяц отряжал доверенных людей для осмотра святыни, и раз в год – целую комиссию ревизоров. Никаких претензий к владельцу этого поместья Клеофонту никогда не возникало – он ревностно оберегал находящуюся под государственной опекой оливу, лелеял ее, как малое дитя. Еще бы! Ведь ее прародительницей была та самая маслина, которая произросла из копья, воткнутого в землю на Акрополе богиней Афиной, выигравшей спор с могущественным Посейдоном за право обладания Аттикой.

Весть о неслыханном святотатстве в мгновение ока облетело округу, и к поверженному символу полиса во множестве стекался народ. Люди стояли в полном молчании, изредка лишь из чьих-то уст тихо вырывалось:

– Всемогущий Зевс непременно покарает нечестивца!

– А может, тот был не один? Может, их было несколько?

– Кто бы это ни был, он обязательно предстанет перед судом!

– И ответит не только за это немыслимое кощунство, а и за смерть добропорядочного Клеофонта!

– Замечательного гражданина, который никогда не уклонялся ни от одной повинности, исправно исполнял литургии, щедро жертвовал на праздники.

– Это уж точно. Ни одна хорегия или гимнасиархия, даже бывало, триеархия[4] не обходились без Клеофонта.

– Конечно, он имел с чего жертвовать – стоимость его имущества, думаю, далеко превосходит три таланта.

Самое время сказать, что рядом со срубленной маслиной лежало тело мужчины лет сорока. Лоб его был окровавлен, рассечен – от правого виска до левой брови, вмятина достаточно глубока, от этого удара, скорее всего, топором, он и погиб. Так что ночью, безлунной, непроглядно темной, как кожа нубийца, совершилось двойное убийство – и священного масличного древа, и законопослушного афинянина, на попечении которого, после смерти молодой жены, оставалось двое сыновей-отроков.

Люди часто бывают недоверчивы, хотя никакими серьезными причинами для этого не располагают. Вот и сейчас по толпе пошел пущенный кем-то слушок – а не могло ли быть так, что сам Клеофонт решился на кощунство, но кто-то оказался свидетелем этого нечестия и наказал негодяя тут же, на месте его преступления. Одни, из породы завистников и злопыхателей, тут же спешили поддержать это предположение, другие же, хорошо знавшие убиенного, с отвращением сплевывали наземь и тихо негодовали. Кто-то не выдерживал, вполголоса предупреждал:

Вам может понравиться: