Шут императрицы: Ледяная свадьба

В 1737 году война России с Турцией и Крымским ханством продолжалась. Фельдмаршал Миних с армией в 70 тысяч человек переправился через Днепр и двинулся к крепости Очаков. 2 июля Очаков пал и в нем Миних оставил русский гарнизон под командой генерала Штольфена. Тем временем вторая русская армия под командой фельдмаршала Ласси снова вошла в Крым. Но, несмотря на все победы русского оружия, кампания 1737 года окончилась ничем из-за больших людских потерь. Миних снова отступил. Армии отошли на винтер-квартиры…

***

Год 1737, декабрь, 17-го дня. Санкт-Петербург.

В покоях герцога Бирона.

Эрнест Иоганн Бирон, светлейший герцог Курляндский, двора русского обер-камергер, императрицы Анны Иоанновны фаворит, призвал к себе в покои шута придворной кувыр коллегии Пьетро Мира, более известного как Адамка Педрилло1, и банкира митавского Лейбу Либмана, двора её императорского величества обер-гофкомиссара. Те явились незамедлительно. Бирон стал самой большой силой при дворе. Теперь с ним считались все.

На герцоге в этот день был кафтан сребристой парчи, голубая кавалерская лента через плечо, пышный седой парик. На камзоле и пряжках его башмаков сверкали драгоценные камни.

– Прошу садиться, господа! Есть у меня до каждого из вас дела неотложные. Ты, Лейба, недавно подарил мне целое состояние именуемое – гора Благодать, что на Урале находиться!

– То результат поездки моего протеже фон Штемберга по заводам Уральским. И состояние то будет только умножаться. Но деньги, получаемые с того предприятия, я советую тебе, Эрнест, как ранее делалось, в мой банк переводить.

– Пусть так и будет, Лейба. Но мне неотложно требуются 50 тысяч рублей, друг мой. Завтра доставишь требуемую сумму ко мне.

Бирон произнес это тоном, не терпящим возражений. Но не таков был митавский еврей, чтобы просто так расставаться с деньгами.

– К тебе, Эрнест? Но я всегда распоряжался твоими деньгами. Если есть платежи, то пришли своего кредитора ко мне. Так всегда делает твоя жена.

– Сейчас я должен заплатить сам, Лейба. В Петербург прибыли бароны из Курляндии. Это те, кто голосовал за меня. Они теперь мои подданные и я обещал им денежные раздачи. Я дал слово герцога.

– Но такая сумма! Эрнест!

– Лейба, мне нужны сии деньги! Кроме всего прочего, обещал я выделить средства на орган для лютеранской кирхи Петра и Павла, дабы могли единоверцы мои молиться, как им подобает.

– Но, если в моей кассе сейчас нет таких денег? Что прикажешь делать?

– Не ври, Лейба! Такие деньги у тебя есть. Ведь вы со Штембергом ограбили и Демидова, и Турчанинова, и Строганова на Урале. И Штемберг поехал туда с полномочиями от меня. И на него, и на тебя поступило три десятка жалоб о притеснении русских промышленников и заводчиков. И я им хода не дал.

– Хорошо, – сдался еврей. – Получишь требуемую сумму завтра. Но тебе следует умерить свои аппетиты, и аппетиты твоей жены, светлейшей герцогини Бенингны Бирон. Только вчера я оплатил её счет в 23 тысячи золотом! Её наряды слишком дорого обходятся государству.

– Говорить с Бенингной трудно, Лейба. Она мне надоела своими причитаниями по поводу того, что она теперь герцогиня и должна сменить весь гардероб и все драгоценности. Анна подарила ей третьего дня со своей шеи бриллиантовое ожерелье. Я заказал ей подвески, брошь и перстень. И ей все мало.