Ещё увидимся

Вокруг настолько тихо, что можно услышать даже прерывистое дыхание обсидиановых сверчков. Этот звук перекликается лишь с сердцебиением куропатки с голубыми когтями, доносящимся откуда-то издалека. Настолько темно, что на некоторых поворотах, если закрыть глаза, а потом снова открыть, можно разглядеть отражение своей души в тайном незримом зеркале. Но встречаются и места, где горит в течение минуты, а затем снова потухает на неопределённое количество времени один-единственный фонарь, излучающий то тускло-жёлтый, то ярко-белый свет. Настолько холодно, что даже внутренние органы покрылись инеем, а пальцы ног от отсутствия обуви скоро превратятся в снежинки. Настолько страшно и одиноко, что, будучи суеверной, безумно радуешься чёрной кошке, пробежавшей перед тобой через дорогу. А может, это была не кошка? Может, перед тобой и вовсе никто не пробегал, и в очередной раз тебе это показалось?

Вот вдали уже виднеется синеватое мерцание витрины заброшенного ларька, закрывшегося по причине загадочного убийства продавщицы Эльвиры. Потом, когда иллюминация снова остаётся далеко позади, в воздухе витает аромат трупного яда и сирени, а также появляется чувство неминуемой смерти, близится самый мрачный переулок, в котором водятся питбультерьеры. Но, кажется, в кромешной темноте прячется кто-то страшнее них. Этот некто не упустит из виду ни одного твоего движения – даже самого незначительного. Он точно знает, как ты пошевелишь пальцем в следующую секунду. Он знает о тебе совершенно всё: о чём ты думаешь прямо сейчас и о чём подумаешь завтра перед сном; что вчера ты выкинула свой завтрак в окно… не потому, что он был невкусным или ты не была голодна, а потому, что в глазах копилки в форме кролика на настенной полке ты увидела презрительное осуждение; и даже о той постыдной игре, которой ты увлекалась под северным мостом много лет назад; а также то, сколько родинок и шрамов у тебя под одеждой.

Но кто же он? Быть может, это психически неполноценный серийный маньяк? В таком случае всё не так плохо! Ведь он забрал бы тебя из этого вгоняющего в дрожь места, где ты постепенно сходишь с ума. Или это твоя мать, которую ты не помнишь, поскольку она утопилась, когда ты была ещё ребёнком? Вероятно, это то самое существо из твоих страшных снов, которое выглядит не вполне привлекательно: лицом оно чем-то похоже на слепого лешего, его волосы пахнут протухшей рыбой, а ресницы слиплись от молочной пенки.

А может, это обычная утка? Да! Просто утка! Самая обычная утка. У неё нет экстрасенсорных способностей и знаний о скрытых гранях внешней среды. Тогда почему же она так пристально следит за тобой и почему видит тебя насквозь целиком и полностью?

Вот уже совсем близко, заросший в любое время года мхом и цветами изумрудной лозы, домик дяди Анфима. Говорят, бедный старик совсем обезумел после смерти жены и не выходил на улицу уже много лет. Вокруг дома всё усыпано трупами мышей, крыс и опарышей; окна, в которых давно не загорался свет, побили местные люмпены; почтовый ящик намеревается упасть с полусгнившей опоры от количества никому не нужных газет и писем, адресованных дяде Анфиму, а может, и его супруге… Рядом на площадке стоят ржавые качели, на которых медленно качается фантом без головы и без туловища. Скорее всего, если бы у него было лицо, оно выражало бы безысходную глубочайшую тоску.