Сокровище Великих Моголов

Как же я его ненавижу!» – подумала я, глядя, как шеф, прихрамывая, сделал несколько шагов в сторону от машины.

Надо же, еще и оглянулся, не подслушиваю ли я его разговор с женой. Да больно нужно, тоже мне секреты, попросить у жены, чтобы выдала мне папку, которую он, видите ли, забыл. Голову он свою не забыл почему-то! А мне теперь за ней тащиться на восьмой этаж, потому что лифт у них, как назло, сломан. Надо же, а еще элитный дом, лифт не могут в порядке содержать!

А этот придурок и зануда, мой шеф, умудрился еще растянуть ногу на объекте, поэтому мало того, что мне теперь нужно его возить на своей, между прочим, машине, так еще и тащиться к его жене за забытой папкой с договорами и актами.

Нет, ну как же я его ненавижу!

Я высунулась из машины и увидела, что шеф уже идет назад. Быстро поговорил, не стал, значит, с женушкой ворковать: «Лапонька, солнышко, будь так добра, отдай этой девчонке на побегушках папку, а то твой зайчик не сможет пройти проверочку. А там, на объекте, инспектор сидит. И ждет, что ему актики покажут. А если не покажут, то у твоего зайчика большие неприятности могут быть»… Тьфу!

Ой, что это я, не стал бы он так с женой разговаривать. У него жена – какая-то чиновница высокого, между прочим, ранга. Стало быть, не полная дура. И как-то обмолвилась наш бухгалтер Анфиса Павловна, что шеф у жены не то чтобы под каблуком, но держит она его в ежовых рукавицах.

Ну, конечно, не мое это дело, тем более что Анфиса вообще много лишнего болтает.

А жену шефа мы видели пару раз, ничего себе такая, ухоженная особа, за собой следит, это сразу видно. На себя, любимую, никаких денег не жалеет. Но меня это не касается.

Шеф медленно подошел к машине.

– Ну вот, можете идти, – сказал он. – Папка лежит в прихожей, искать ее не нужно.

– Телефон, – отчеканила я, – верните мне мой телефон.

– Ах да! – спохватился он. – Простите…

И протянул мне мобильник, по которому звонил только что жене, его собственный телефон, видите ли, разрядился.

Какой-то шеф сегодня рассеянный, вся кровь к больной ноге от головы прилила, что ли?… Раньше такого за ним не замечалось.

– Простите, – повторил он, – простите, Ульяна…

Ну, надо же, знает ведь прекрасно, что имя свое я не люблю, и все знакомые и сотрудники зовут меня Яной. И предупреждала я его, так нет, он нарочно так делает.

Нет, нужно менять работу. И перед увольнением высказать ему в кабинете один на один все, что я о нем думаю.

Вот все-все, причем откровенно, не выбирая выражений. Детально разобрать все стороны характера и поступки, вывести его из себя, объяснить, что представляет собой Арсений Николаевич Сарычев.

Я представила, какое у него при этом будет лицо, и невольно заулыбалась.

Он посмотрел удивленно и поморщился, возможно, от того, что задел больную ногу. То есть мне хотелось так думать, что из-за ноги, а не из-за меня. А впрочем, что это я? Мне на него плевать с высокой вышки! Без передышки.

Припарковалась я чуть в стороне от подъезда, причем неудачно, но я же не планировала оставить тут машину надолго.

Мы уже отъехали метров на двести, как вдруг Сарычев встрепенулся, пошарил в портфеле и сказал, что забыл самую нужную папку. Он-де положил ее на столик в прихожей и в самый последний момент забыл взять с собой. А без нее на объекте делать вообще нечего, так что придется за ней вернуться. И даже не извинился передо мной.