Хозяйка, хранительница очага, должна вставать раньше всех. В любом доме сохраняется душа, стиль и уют только, если хозяйка встает рано, а в приватном отеле-санатории «Горный приют» все держится на этом. Добротный старообрядческий двухэтажный дом, превращенный в сказочное альпийское шале, оснащённое самым современным оборудованием, с небольшим бассейном в цокольном этаже. Да, номера у них дороги, но комфорт, уединение и потрясающий горный воздух того стоили.
В старину бежавшие в эти края староверы во главу угла ставили труднодоступность этого места, что Ольга вполне осознала в юности, когда родители запрятали ее, студентку мединститута, в эту глушь для преодоления наркозависимости. Чтобы не свихнуться от скуки она занималась с глухим сыном хозяина, необыкновенно технически одаренным, но абсолютно не развитым ребенком, еще более одиноким после смерти матери, чем она сама. Отец ни за что не хотел отдавать Васеньку в специализированный интернат, а у Ольги получилось научить его читать и писать. В общем, реабилитация пошла на пользу не только ей самой.
Много времени прошло с тех пор, жизнь Ольгу не щадила, проверяя на прочность достигнутый на Алтае результат. Когда оборвались все жизненные связи, на пороге отчаяния – казалось, срыв неизбежен – спасение опять пришло отсюда. Отец Васи, смертельно больной, вызвал ее из Москвы, чтобы передать именно ей все самое ценное – сына и громадный дом предков. Ольга приняла и дом, и Васю, они стали смыслом ее существования. Дополнительное психологическое образование позволяло ей заниматься психотерапевтической практикой, и вместе они сумели организовать небольшой семейный санаторий для тех, кому жизнь в мире современных коммуникаций стала по каким-либо причинам невыносима.
* *
Ольга спустилась из хозяйской квартиры по внутренней винтовой лестнице в холл, увидела приоткрытую дверь люкса, осторожно заглянула вовнутрь и замерла на пороге. Она никак не могла понять, что это – очередной хамский розыгрыш незваного постояльца, игра ее воображения или чудовищная реальность. Ей показалось, что прошла бездна времени, пока она, наконец, решилась войти, хотя, возможно, со стороны это измерялось в секундах. Посередине комнаты на коврике, сплетенном местными умелицами, лежал труп Дмитрия. Не было сомнения, что это именно труп, на его виске зияла слишком глубокая рана, а орудие преступления, кочерга от камина со следами запекшейся крови и еще некой субстанции, на которую Ольге не хотелось смотреть, валялась рядом.
Лавина самых разнообразных чувств захлестнула ее: понятное смятение при виде насильственной смерти, сожаление об испорченном коврике, ожидание опасных для себя последствий, неловкость перед постояльцами за грядущие неудобства… Но не последнее место среди них, к стыду Ольги, занимало злорадство.
Два дня назад Ольгин муж Вася подобрал в лесу парня лет тридцати, отбившегося от сплавлявшихся на надувных плотах по Катуни приятелей, обессиленного и напуганного. Вася – глухонемой, и только это его оправдывает. Если бы у него была возможность пообщаться с этой сволочью, возможно, он бы еще подумал, стоит ли тащить его домой. Впрочем, поначалу, увидев грязное измученное существо с распухшим от укусов и царапин лицом, она тоже наполнилась состраданием и желания помочь. Дмитрия поселили в свободном люксе на первом этаже, с камином и выходом на веранду. Ольга обработала ранки и напоила его лечебными травами – в этом месте горного Алтая целебно практически все, что растет. Для него протопили баньку. Что там говорить, Дмитрию просто спасли жизнь. У него не было шансов выбраться самостоятельно. До ближайшего поселка кумандинцев, местного народа, больше часа езды на вездеходе по бездорожью, и не всякий вездеход тут пройдет. Из поселка можно на вертолете добраться до Бийска часа за три – четыре, но это отнюдь не рейсовый вертолет. Теоретически, имея нужные навыки, можно еще проехать на лошади. Но только если это местная выносливая лошадь, вроде той, на которой приезжала Айша, Ольгина помощница, когда Вася не приезжал за ней на вездеходе.
