Сентябрь 2015 года. Токио. Екатерина Голицына
Впервые её досье он прочитал на прошлой неделе а сегодня, уже более внимательно, одновременно с выводами аналитика и материалами проверки.
Детский дом. Изнасилование. Постоянные издевательства одноклассников и педагогов за ярко-рыжие волосы. Букет проблем, с которыми надо было что-то делать. И он знал как.
– Сергей Сергеевич, – помощник вошёл без стука, если вопрос касался семейных проблем, – можно сегодня уйду раньше?
– Хорошо, – кивнул он головой, и продолжил изучение материала.
Она явно нравилась ему. Такую легко подчинить. Такой легко манипулировать. Такая за тебя разорвёт любого. И не предаст, если ты докажешь ей, что она под защитой.
Надо встречаться. Личный контакт самый важный. Он это знал из собственного опыта. Открыл нижний ящик и из нескольких удостоверений прикрытия выбрал с аббревиатурой ФСБ. Генкин Николай Васильевич. Подойдёт. Теперь цель контакта, впрочем, он её знал. Шесть месяцев. У неё шесть месяцев. А дальше что-нибудь и придумаем.
Он улыбнулся, словно рыбак, выловивший самую большую рыбу в своей жизни.
Первая встреча Екатерины Голицыной с вербовщиком состоялась в офисе интернет-компании, где она работала программистом после окончания университета в Москве, почти четыре года назад. Директор Иванцов, вызвавший её, покинул помещение сразу, как заметил еле заметный кивок немолодого мужчины лет шестидесяти пяти с чуть раскосыми глазами, отчего тот казался моложе своих лет, но это ничего не меняло. Она приняла твёрдое решение сменить не только место работы, но и страну, приняв предложение компании «Амазон».
Она ждала этой встречи, хотя её и предупреждали, что всё будет не так просто, но авантюрный характер не позволял думать иначе, впрочем, даже получив отказ, у неё оставался шанс.
– Здравствуйте, – произнесла она и прошла в уютное помещение, напоминающее спальную комнату, уютную и небольшую. Подтверждая класс креативщиков компании подобрать и расставить мебель так, чтобы не хотелось уезжать домой.
– Проходите, Екатерина, – проговорил из-за стола, Иванцов указал на кресло, где она могла разместиться, – чай, кофе?
Мужчина в строгом костюме и светлом галстуке в цветах российского триколора, с его загорелым лицом, практически не запоминающимся, ответил.
– Я – кофе. А вы? – это уже Екатерине. Она в ответ лишь кивнула. – Меня зовут…, впрочем – не важно, – и тут он и сделал тот самый кивок головой, на который директор отреагировал настолько быстро, насколько мог, словно ждал его весь нынешний год. – Мне сказали, что вы талантливый программист, – продолжил он без реверансов, когда они остались вдвоём. – Мы ищем таких.
– Говорят. А как мне к вам обращаться?
– Зовите, скажем, дядя Коля. И вы собираетесь поменять место работы?
– Не люблю рутину. Здесь всё слишком просто. Да и мне не совсем интересно, – ответила она, рассматривая собеседника, сидевшего напротив неё и представившегося именем её дальнего родственника.
Стук в дверь известил о прибытии кофе, благодаря стараниям секретаря Оленьки – двадцатилетней особы учащейся на первом курсе ВШМ и подрабатывающей на полставки в студии.
– Ваши родители живы? – Оленька улыбнулась и проскользнула обратно в дверь, откуда появилась, как змея в нору.
– Я из детдома. А вы кто? – вызывающе бросила она, пригубив чашку с напитком, в который добавила молока для смягчения вкуса. Но вместо ответа он вынул из кармана удостоверение и раскрыл его. На неё смотрел человек в форме генерала и литерой ФСБ по верхнему срезу. Фамилию Генкин Николай Васильевич и номер удостоверения 22-ОМ-2670011 от 12 мая 2004 года она мгновенно запомнила.
