Когда я высовывался из-за кабины, звук был такой, будто ветер треплет белье, развешанное для сушки на веревку. Мы с бабушкой сидели в кузове, она приобняла меня и глядела на дорожную ленту, которая как бы развиваясь, удалялась от нас. Игривый воздух ерошил мои светлые волосы, приятно охлаждал кожу. Красный “Ford” дяди Элжерона мчал нас в Сэй-Тукке, небольшой городок неподалеку о от нашей фермы, где бабушку ждали ее необыкновенные розы “BlueMoon”.
У бабушки за домом был садик. Там росли разные кусты, разноцветные лилии, еще там стояли такие закругленные белые деревяшки, которые были в красных розах, а рядом росли оранжевые. Чуть дальше, за садиком, в тени клена стояла деревянная лавочка. Бабушка работала в саду, а я играл возле нее с солдатиками или машинками. Когда бабушка уставала, она садилась на лавочку. Иногда я подходил к ней и играл с нею, ездил по ее рукам машинками или строил замки из кубиков.
Частенько она ласково звала меня: «Иди ко мне.»
Случалось, что я заигрывался и не приходил к лавочке, а потом, когда темнело, бабушка звала меня домой.
Она всегда вставала рано. Порою я просыпался вместе с ней, и мы шли завтракать, а иногда я просыпался один. Почему-то мне было страшно, и я громко кричал:
– Бабушка!
Бывало, она сразу отзывалась:
– Иду! – шла ко мне в спальню.
– Ну что ты кричишь? – улыбалась она мне. – Вставай, соня, идем на кухню.
Случалось, что мне никто не отвечал, и я вставал, бежал в зал к окнам и искал бабушку в саду, реже в огороде.
У бабушки было много журналов про растения и цветы, она хранила их на кухне, в комоде светло-лимонового цвета. Я частенько заставал её в компании этой кипы, которую она постоянно изучала, хотя казалось, должна была уже знать наизусть.
Помню, прошлым летом, бабушка рассказывала мне, как называется каждый цветок в ее саду, но все цветы так сложно назывались, что я почти никакие не запомнил. Как-то я пытался вспомнить хоть одно название, и в голове всплывало: “Спирея”, но я даже не помню какая она.
***
Свисая с зеркала заднего вида, плоский освежитель воздуха в виде вишен мотылялся из стороны в сторону, словно пытался сам себя убаюкать. Я спрыгнул с кузова первым и помог слезть бабушке. На ней было желтое платье с маленькими белыми цветочками. Она была в нем очень красивая. Хлопнула дверь машины, дедушка Элжерон выглянул из-за кабины.
– Я пока схожу к Нильсу, – бросил он, большим пальцем указав за спину.
У дяди всегда было очень серьезное лицо. Будто кто-то только что на славу повздорил с ним, а он отходил от этой ссоры. Из-за этого я боялся с ним разговаривать.
Бабушка кивнула ему. Затем опустила взгляд на меня.
– Идем, – улыбнулась она.
Я взял ее за руку, и мы пошли вдоль дороги, мимо магазинов и крылечек домов. Улица была пустой. Ни одного человека, только редко припаркованные машины. Дома на ней стояли в ряд, тесно прижавшись друг к другу. Вот мы прошли домик светло-голубой, как небо, а за ним, светло-зеленый “
