Рецедивы реинкарнации
1
Сон одолел меня на городском пляже. Было очень жарко. На солнце – все полсотни по Цельсию! Я лежал в тени акации, чудом выросшей на острове песка. Под голову положил толстые корни солодки, попавшие в затон. От них пахло сладким и больничным. Вероятно, этот запах прибрежной пустыни и навеял сон.
2
Я сидел на легкой и послушной лошади. Она была из Каракала, где выращивают ахалтекинцев. Ее звали Сона. Черный глаз косил на меня с некоторым удивлением, мол, как она оказалась под властью белого человека? Моя сабля постукивала концом по ее боку. Огромный наган лежал в кобуре. Полевой бинокль с цейсовскими стеклами, доставшийся моему предшественнику от убитого немца-офицера под Могилевом еще во время первой мировой войны, висел на кожаном ремешке на моей груди. Да, я кадровый офицер Первого Туркестанского конного батальона имени Клары Цеткин. Я стоял у дома местного главы Совета Курбана.
За спиной раздался голос комвзвода:
– Товарищ командир, разрешите обратиться?
– Что у тебя, Поляков?
– Вот, приспешник бухарского хана. Расстрелять или допросить?
– Допроси.
– Здесь?
– Да.
– Когда ты видел в последний раз своего хана?
– Мен билем ек!
– Он говорит, что ничего не понимает. Расстрелять его?
– Нет, не нада, я понимай! – закричал человек в халате и теплой шапке на голове. Ноги же его были босы.
– Говори…
Пленный лихорадочно стал рассказывать.
Мы склонились над картой. Пленник говорил, что бухарский хан собрался бежать в Персию, но сначала его путь лежал к афганцам. Он взял много награбленного, с ним были двадцать женщин. Отряд – пятьдесят сабель. Следовательно, это был серьезный караван. Было ясно, что переплыть с таким сопровождением через Амударью хан не сможет. Пленник, надеясь на спасение, рассказал об удивительном факте. Оказывается, в давние времена, когда к Амударье подошли войска Александра Македонского, был прорыт подводный тоннель. Мы слышали о нем от одного из моих бойцов, Семичева, который был геодезистом. Он подтвердил такую возможность, потому что грунт у Керкичи под Амударьей был очень плотный. Тоннель был возможен.
Позвали Семичева.
– Давай снова про тоннель под Дшейхун.
– Говорят, что тоннель имеет вид дуги под рекой. И вход надо искать с крутого берега.
– Найдешь?
– Не найдет, соберем аксакалов, они расколются, – уверенно сказал Поляков.
Я посмотрел на него. Комвзвода поднял ладонь, мол, будь спокоен, товарищ!
Солнце перевалило зенит. Через час можно будет отправляться. Мои командиры стали готовиться к новому броску по пустыне.
Я спешился и вошел в дом Курбана. Женщины – взрослая и три девочки – забегали по двору, поставили чай. В казане уже жарилось мясо барана, который минут десять назад жалобно смотрел на старшего сына Курбана. Тот, не раздумывая, рассек шею животного острым ножом.
Хозяин ни о чем не спрашивал. Он подал мне пиалу чая, приложив руку к сердцу. Это был бывший мулла, ставший председателем местного совета.
– Нет, сначала вы, – сказал я, – отказываясь от первой пиалы.
– Вы – гость. А у нас гость дороже отца. Берите.
– Спасибо. Где вы научились говорить по-русски?
– У меня первая жена была русская, хотя мне тогда исполнилось сорок лет. В то время я порвал с религией. А жена работала телеграфисткой в городе. Сына мы назвали Александром. По-нашему – Искандер.
