1. Пролог
Говорят, увидеть бабу с пустым ведром – дурная примета. Тяжело спорить с этим утверждением, когда, уходя из дома на работу, открываешь дверь и застаёшь перед входом в свою квартиру соседку бабу Зину. И именно с пустым ведром.
Содержимое своего мусорного ведра она уже высыпала мне под дверь и теперь любовно прикрывала эту кучку моим же новеньким ковриком. Тот уныло сопротивлялся своей необычной участи. Траурно дыбился, топорщился могильным холмиком с приветливой надписью «Welcome» по хребту и упрямо отказывался становиться обратно плоским. Но бабушка не сдавалась. Кряхтя и фыркая от усердия, она была так поглощена своим творчеством, что не заметила моего появления.
Баба Зина, или Зинаида Петровна. Педагог с каким–то немыслимо огромным стажем работы. Добропорядочная, всегда приветливая соседка и просто хорошая женщина. Так мне казалось до этого времени. Что ж, возрастная деменция не щадит никого. Даже педагогов со стажем.
Я устало вздохнула и потёрла пальцем переносицу, силясь придумать, как погасить назревающий конфликт в зародыше. Потому что, как говорила моя покойная матушка, бесполезно выяснять на повышенных тонах отношения с детьми, стариками и сумасшедшими. Правды не добьёшься, а нервы себе попортишь.
День отчаянно пытался сорваться с накатанной колеи и ухнуть в чёрную полосу. Он старательно не задался с самого утра. Точно по шаблону, из турки сбежал кофе и залил собой сияющий глянец варочной панели. Затем утюг чихнул паром, испортил до дыр мою любимую блузку, отдал концы и взял курс в сторону свалки. Мироздание словно посылало мне сигналы: «Вернись в кровать! Спрячься под одеялко и не вылезай из-под него до завтра».
Но я не из тех, кто трусливо поджимает хвост и бормочет молитвы при виде дыры или кофейной жижи. Такой ерундой меня не взять. А бабки с пустыми вёдрами мне тем более не страшны.
Я кашлянула, чтобы привлечь внимание соседки. Старушка так резво сиганула в сторону, что я поразилась прыти в её возрасте.
– А–а, Линочка… это ты… – от неожиданности старушка запела привычным елейным голоском.
Но тут же осознала, что была застигнута на месте преступления с поличным. И скорбно горбившийся коврик, и пустое мусорное ведро выдали её с головой. Она моментально сменила тактику и рванула в атаку:
– Это ты! – злобной старой кошкой зашипела она на меня, – Это ты, Линка–паскуда, виновата!..
В чём же я, собственно, была виновата, разбираться не хотелось. Да и не представлялось возможным. Долго хранимая в душе ненависть хлестала из старушки потоком бессвязных обвинений и отборных матерных слов. Никогда бы не подумала, что эта с виду интеллигентная от мысков туфель до кончиков волос женщина знает такие ругательства, от которых и сапожники покраснели бы как юные школьницы.
Я осторожно переступила через холмик с мусором и закрыла за собой дверь. Аккуратно обогнула брызжущую и захлёбывающуюся в матерном лае бойцовскую старушку, стала спускаться по лестнице. Бабулька оторопела от такого возмутительного безразличия с моей стороны, подавилась бранью и беззвучно захлопала ртом. Задержавшись на межэтажной площадке, я спокойным ровным тоном бросила ей через плечо:
– Зинаида Петровна, потрудитесь, пожалуйста, убрать свой мусор из-под моей двери. И да, вам тоже здравствуйте, – и зашагала прочь.
