Ржавчина

Часть 1. Ржавый город

– Анна!

Уже в третий раз новый учитель химии обращается ко мне.

– Анна, я жду ответ.

Все смеются. Очевидно, им кажется забавным то, что ее, неопытную и пока еще жутко стесняющуюся девушку, перевели в нашу школу, но забыли предупредить о таких, как я.

– Анна!

Ее руки трясутся. Она не может понять, над кем смеются, – над ней или надо мной. Подростки жестоки. Школа – место для выживания, вам ли не знать, мисс.

С последней парты раздается самодовольный голос:

– Она отвечает только по вторникам и пятницам.

Я стискиваю зубы.

Август.

И это не сожаления о том, что в отличие от России, где я родилась, учебный год здесь начинается в конце лета. Это имя. Имя парня, которого я – теперь – ненавижу. Парня, который – теперь – ненавидит меня.

Наши взгляды встречаются. Карандаш, который он сжимает пальцами, с хрустом ломается. Отовсюду раздаются смешки. Кто-то прикрывает рот ладонью, а кто-то даже не думает сдерживаться.

От злости и обиды в горле встает ком. Хотела бы я его проглотить, но увы. Как сильно могут меняться люди? Когда-то мы мечтали, что закончим школу вместе. Август, обязательно первым, получит права, и мы объедем за лето всю Америку. На границе каждого штата будем делать по одному фото, чтобы оклеить ими всю стену в нашей общей комнате где-нибудь в Университете Калифорнии. Видимо, жить мы тоже собирались вместе. Но никто не предполагал, то наше «вместе» закончится так скоро.

– Анна? – снова повторяет учитель. Уже почти умоляюще.

Мне так хочется подойти к доске, вырвать мел из ее дрожащих пальцев и написать: «Простите. Я. Больше. Не. Могу. Говорить!», но я не двигаюсь с места.

Все взоры, словно мячик в пинг-понге, скачут от нее ко мне, ну и иногда к Августу. Он отворачивается. Родинки на его щеке все также образуют идеальный треугольник. Созвездие Дельтотон. Ясными вечерами мы лежали на крыше дома, и я учила, как отыскать его на небе. Подняв руки вверх и прищурив один глаз, мы чертили пальцами путь от звезды к звезде и ели Скиттлз, доставая из пачки по одной конфете, угадывая, какого она на этот раз цвета. Игра продолжалась до последней конфеты, или пока нас не загонят домой. А потом каждый скрывался в своем окне, пока с неба, опустив свой острый нос, на нас глядел Дельтотон. Благодаря ему я и узнала Августа, когда он появился в нашей школе три дня назад. До этого мы не виделись пять лет.

– Анна!

Лицо затравленной учительницы уже как флаг Советской революции. На фоне стен, что в нашей школе специально выкрашены в белый цвет чистоты и порядка, оно словно фонарь.

– Я прошу вас покинуть урок!

Класс взрывается приступом хохота. Три ноль. Таким же образом сегодня был побежден историк и учитель биологии. Все трое новенькие.

«Как вам угодно».

Естественно, я не говорю этого вслух. Молча бросаю вещи в сумку и выхожу. Не остается ни единого шанса, что кто-то расскажет этой бедолаге о том, что девочка, сидящая за пятой партой второго ряда совершенно нема. Зачем лишаться такого веселья?

– Откройте страницу три… – доносится позади, когда я «случайно» хлопаю дверью, выскакивая сначала в коридор, а потом и на улицу. Прикрываю глаза козырьком из ладони, чтобы привыкнуть к яркому свету, и прищуриваюсь. Последние недели лета всегда аномально жаркие.

«Вудсайд Хай» выглядит как обычная школа – гигантская белая коробка из пластика и стекла. Напротив главного здания полощутся флаги и расставлены лавочки, позади стадион и площадки для баскетбола, на соревнованиях по которому мы из года в год разгромно проигрываем.