Шурка посмотрел на сооружение с сомнением, но Вовка выглядел уверенно, и Шурка решил, что может действительно. Тем более, что во всем давно немытом теле ощущался зуд. Понятное дело, что обтирание снегом, тем более, до пояса, это ж совсем другой коленкор.
- Ну а что дальше? - спросил он сурово.
- Ща, - сказал Вовка и запалил в вигваме костер на груде камней.
Тягу он отрегулировал шестами, вставленными в специальные клапана из холста и палок.
- А вот за это Марфа ему устроит семейную сцену, - подумал Шурка.
Костер горел долго. Тем более, что Вовка регулярно подбрасывал туда поленьев. Атмосфера внутри вигвама стала просто непереносимой. Шурка еще подумал — надолго ли, когда снаружи примерно минус десять. Пока горел костер, натаскали воды, заполнив все имеемые емкости. Волосы предполагалось промывать щелоком, который готовила лично Марфа и Шурка этой химии не касался. Самые емкие, так сказать, емкости с водой поставили внутрь вигвама-бани, чтобы вода согрелась, остальные поставили рядом с входом, чтобы можно было дотянуться, не подвергая себя переохлаждению. Вовка, правда, грозился окунуться в прорубь, но в это слабо верилось.
Наконец тот славный миг настал. Вовка сгреб рдеющие угли и глазам предстала раскаленная груда камней, от которых несло жаром. Шурка ощутил этот жар и понял, что был не совсем прав, предполагая скорое остывание сооружения. А Вовка тем временем приволок изготовленный из веточек сосны веник (ну не было в округе ничего более подходящего) и пригласил народ заходить и не стесняться.
Марфа сразу отказалась.
- Мне надо девчонку помыть, - сказала она. - И я ее в такой жар не потащу. Мы лучше попозже пойдем. Когда немного остынет.
- Резонно, - согласился Вовка. - Ну а ты, молодой человек, чего мнешься?
- Я, пожалуй, тоже попозже пойду, - сказал Васька, пряча глаза. - Не люблю я париться.
- А вот не хрен, - объявил Вовка. - Ежели ты разбойник, то париться просто обязан. Иначе будешь с позором исключен из шайки. Ну!
- Да чего с ним церемониться, - подал голос Шурка, внутренне хохоча. - Сдирай портки и в парилку.
- И то верно, - подхватил Вовка, подступая к пацану.
Тот вдруг отпрыгнул и закрутил головой, словно в поисках пути для бегства. Однако бежать было некуда: от входа его теснил Вовка, растопырив длинные руки чуть ли не на ширину шалаша, а сзади стоял его товарищ. И хоть он активных действий не предпринимал, но явно был не прочь их предпринять.
- Ой, дяденьки! - вдруг странно высоким голосом воскликнул Васька. - Не троньте меня! Во всем повинюсь!
- А я говорил, - удовлетворенно сказал Вовка.
- Пока своими глазами не увижу, а руками не потрогаю — не поверю, - твердо сказал Шурка. - А сболтнуть что угодно можно. На заборе тоже вон что написано, а за ним дрова лежат.
Васька, покраснев до бордового цвета и закусив губу, повернулся к Шурке, который казался наименее страшным и принялся стаскивать с себя зипун. За зипуном последовала широкая и длинная рубаха. Когда Васька стащил ее с себя, он чуть ли не дымился. И тут Шурка увидел намотанную плотно в несколько слоев серую матерчатую полосу. Как раз на уровне сосков.
- Стоп, - сказал Шурка, поднимая руку. - Дальше не надо. Верю безоговорочно. Пойдемте, Вольдемар, в баню вдвоем. А нашего приятеля доверим Марфе. А вот после баньки, хлебнув отвара, послушаем его, скорее всего, занятную историю.
