Толстых не любит никто

© Вадим Владимирович Новак, 2020

ISBN 978-5-4498-1678-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Медленно гаснет свет.… Так, как это бывает в кинотеатрах. Все как-то тускнеет, а потом вообще ни хрена не видно, а потом на экране появляется картинка и в зале становится светлее. Слева дауноподобный тинэйджер начинает жрать свой сраный сникерс. Он как будто специально ждал, когда начнется фильм, он не мог сожрать свой сраный сникерс до фильма, он не может сожрать свой сраный сникерс после фильма, нет, ему надо сожрать свой сраный сникерс именно во время фильма! Потому что он насмотрелся тупых американских фильмов, в которых тупые американцы смотрят свои тупые фильмы и тупо жрут попкорн и пьют кока-колу. Странно, почему сосед-даун жрет сникерс, а не попкорн?! Ага, их там целая стайка! Поколение Z. Поколение Z – это я сам придумал, расшифровывается как поколение зироу – поколение ноль. Есть у них и попкорн и кока-кола, все нормально, все по схеме…

На экране какие-то светлые радужные пятна, как будто снимали мыльные пузыри с очень близкого расстояния, и воет сирена. Американско-ментовская сирена. Один из символов Голливуда. То, на чем держится половина их кинематографа. Щас (не сейчас, а именно «щас», даже «щазззз») появится комиссар Коломбо в задроченном плащике, прищурится с почти ленинской хитрецой и будет косить под идиота. Он всегда сначала косит под идиота. А потом, конечно, выведет на чистую воду высокопоставленных негодяев и продажных ментов, в смысле копов…

* * *

Ладно, давайте по-честному. Никакого фильма нет. Есть фантазия и чувство юмора. И еще есть компьютер. Этого пока достаточно, а там видно будет, может какой-нибудь Пол Верхувен и снимет кино под названием «Толстых не любит никто». Хотя лучше было бы, если б снял прогрессивный русский режиссер. Максим Пежемский, например.… Тот, что «Маму» снял. Не в смысле «Маму», «Маму» снял Денис Евстигнеев, а «Маму, не горюй».

Вот сейчас будет немного сложный момент, я попрошу внимания. Эта история задумана как фильм – не как книга, а исключительно как кино. Это раз. Действие происходит в Америке. Это два. Действие может происходить только в Америке, и снять это может или уж очень американский режиссер, или кто-то из наших, но уже как чудовищный стеб над всей их звездностью и полосатостью. Да, Балабанов еще подошел бы. И Роман Качанов – режиссер «Даун-Хауса». Поэтому, я буду писать так, как будто сижу и смотрю эту кинушку в кинотеатре.

* * *

Так, на чем мы там остановились? На пятнах и сирене. Сирена воет, пятна медленно фокусируются. Еще шум толпы. Небольшой толпы, не стадиона, человек 20—25. И проезжающие машины. Слева направо и справа налево. У нас же тут долби-сэрраунд. Все это плавно притухает, мы слышим диалог:

– Кто первым ее обнаружил?

– Водила-дальнобойщик. Он врезался в нее на скорости 90 миль в час, она разбила ему лобовое стекло.… Эта туша долбанула ему по кабине так, как будто он столкнулся с другим грузовиком. У парня сломана половина ребер, сотрясение мозга средней тяжести и сильный шок.

– Женщина погибла, судя по всему страшной смертью, не надо говорить о ней «туша»!

– Да, мэм.

– Я могу поговорить с водилой?

На словах «я могу поговорить с водилой?» пятна и пузыри на экране окончательно фокусируются в каплю жидкости. Огромная капля на пол-экрана. Она блестит, она отражает солнце. Вокруг капли дырочки и палочки. Камера очень медленно отъезжает. Становится понятно, что это капля воды на коже человека. Капля пота на теле женщины. Капля пота на теле женщины-копа. Капля пота на теле толстой женщины-копа. Очень толстой. В наших килограммах – ну так 120—130. При росте 1.80. Фильм американский, поэтому переводим в фунты и футы. Итак: вес около 320 фунтов, рост около 6 футов. Капля пота блестит в ложбинке между сиськами, форменная рубашка мокрая от пота, подмышками выступила соль, чуть выглядывает влажный и не совсем свежий лифчик. Уж простите мне эти подробности, если кого-то плющит от натурализма, закрывайте книжку и больше не читайте – дальше там будут сцены просто тошнотворные.