Санкт-Петербург, Шлиссельбургский проспект, дом 14, первый этаж, коричневая дверь. Серые выцветшие обои. Кушетка грязно-красного цвета. Засаленная подушка. Я лежу на боку и рассматриваю рисунок обоев. Какой замысловатый узор. Вчера я «откинулся». Думал, что напьюсь, отмечу освобождение, но пить не хочется. Да и праздновать не с кем. Все друзья остались там, на «зоне». Вчера, когда провожали, Серёга выдал мне пендель, чтобы не возвращался. Такова традиция. А позавчера и отметили, выпили, закусили…
На душе пусто, не хочется совсем ничего. Семь отнятых лет выжгли душу насквозь. Отсидеть срок помогла только ненависть. Жажда возмездия. Которая душит и сейчас. Ну подождите, вы ещё не знаете, что вас ждёт. А не остановлюсь я ни перед чем. Переступлю через кровь, боль, унижение. Пускай снова срок, пускай смерть, но отомщу. Пока не увижу своих врагов за решёткой или на кладбище. Пока не увижу в их глазах раскаяние. Нет, раскаяния от них не дождёшься…
Теперь я Александр Ильич Неверов, а не Саша Кокс, что был вчера. Так меня там называли. И это «там» для меня более реально, чем «тут». Ну что же, Александр Ильич, устраивай свою жизнь. И буду устраивать, и устрою. И даже знаю – как. Семь лет об этом размышлял. Вдруг – стук в дверь! Я вздрогнул. Господи, в этой квартире даже звонок не работает…
Выхожу в прихожую, смотрю в глазок. Двое мужчин в костюмах и галстуках.
– Кто?
– Александр Ильич, Виктор Сергеевич хочет с Вами поговорить.
Открываю дверь. Стоят, руки на виду, пустые.
– Так где же он?
– Виктор Сергеевич просит подъехать в ресторан.
Ну что же, надо ехать, разговора всё равно не избежать. Накидываю курточку, запираю дверь съёмной квартиры, идём к машине.
В ресторане гостиницы Европейская всё переделано. Изменился и Виктор. Он постарел, погрузнел, но маленькие свиные глазки смотрят всё также нагло. Знаком он отпустил своих «помощников», я сажусь напротив.
– Здравствуй, Саша.
– Здравствуй, Витя.
– Руки мне не подашь?
– А зачем тебе моя рука?
– Да, ты прав. Кушать будешь? Водки? Я закажу.
– Чашку кофе можно.
Сидим, молчим, смотрим друг на друга. Сколько горя принёс мне этот человек. Он отнял бизнес, разрушил жизнь. Это он посадил меня. Спасибо, конечно, что не убил.
– Какие планы?
– Планы? Да никаких, просто жить.
– Уехать не хочешь отсюда?
Не успел я выйти, как он предлагает уже уехать.
– А чего я должен уезжать?
– Для безопасности. Для твоей.
– Ты мне угрожаешь?
Молчит. Конечно, угрожает.
– Послушай, Витюша, я уезжать никуда не собираюсь. Ты знаешь Гену Итальянца?
– Ну?
– Когда в последний раз мы с ним разговаривали, на зоне, он просил обращаться, если будут проблемы здесь.
– Да кто такой, этот Итальянец? Обычный вор, хоть и коронованный. Таких в Питере пруд пруди. Значит, не будешь уезжать? Ну, смотри. Я ведь тебе зла не желаю. Живи себе. Только ко мне не приближайся. Если узнаю, что задумал чего, закопаю в лесу. Живьём.
Витюша прямо дышит ненавистью. Неужели, ему мало всего, что у меня отнял?
– Тебе денег дать? – неожиданно спрашивает он.
– Ты думаешь, что я возьму у тебя деньги?
– Смотри, моё дело предложить. Ступай, рожу твою видеть не могу.
Я привстаю со стула, беру чашку с остатками кофе и делаю движение, будто выплесну её сейчас в харю этому гаду. Тот резко отстраняется, закрывает лицо руками.
