Все жанры Все авторы
Голь перекатная. Картинки с натуры - Николай Лейкин

Голь перекатная. Картинки с натуры

Страниц

170

Год

2023

В этом уникальном литературном произведении, созданном несравненным Николаем Александровичем Лейкиным, вы найдете две потрясающие истории - сборник рассказов под названием "Голь перекатная" и захватывающую повесть "Кусок хлеба". В одной из них, "Голь перекатная", автор насыщает нас образами и эмоциями, воссоздавая атмосферу места под названием Хитровка, которая уже стала непревзойденным шедевром Владимира Алексеевича Гиляровского в его произведении "Москва и москвичи". Но в этот раз все происходит в культурной столице России - знаменитом Санкт-Петербурге. Сполна мы погрузимся в жизнь людей, которым не светит лучшее будущее, которые пресмыкаются в затемненных углах, на чердаках и в подвалах, постоянно сталкиваясь с непригодными условиями существования и насилием пьющих оборванцев.
Вторая часть - "Кусок хлеба" - продолжает затронутую в сборнике тему, но при этом позволяет нам заглянуть в жизнь тех, кто страдает из-за неурожаев в деревнях и отсутствия работы в городах. Эти люди либо приговорены к нищенскому существованию, либо вынуждены искать сомнительные способы заработка. Автор вновь проявляет мастерство подбора слов и, несмотря на общую тематику сборника, оживляет происходящее своими точными и глубокими наблюдениями. Каждая история удивит вас своей оригинальностью и силой воздействия на читателя. Не упустите возможность окунуться в уникальный литературный мир Николая Александровича Лейкина и испытать все эмоции, которые он подготовил для вас.

Читать бесплатно онлайн Голь перекатная. Картинки с натуры - Николай Лейкин

© «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2023

* * *

Голь перекатная

Рассказы

Бездомники

I

Октябрьский серенький день только еще стал потухать, только еще начало смеркаться, и в мелочной лавочке, и в закусочной, помещавшихся в подвальном этаже, только еще зажгли лампы, а уж около входа в ночлежный приют начал собираться разношерстный народ, алчущий отдохновения. И каких только одежд тут нет! Вот форменное пальто, потерявшее свой первоначальный синий цвет, превратившийся во что-то буро-желтое, на спине и на рукавах с заплатами, вот фуражка с когда-то красным околышком, вот стоптанные сапожные опорки, из которых торчит сено около обернутых в грязные онучи ног, вот ситцевая кацавейка, подпоясанная веревкой и надетая на здоровом детине с опухшим лицом, вот нанковый подрясник с котомкой, привязанной за плечами, вот примитивная обувь из телячьей шкуры от чайного цибика и веревок. Серый армяк и заплатанный нагольный полушубок здесь – аристократические костюмы, валенки – роскошная уже обувь.

Дымят махорочные «цигарки», свернутые из газетной бумаги.

Кое-кто в толпе жует хлеб, вытаскивая его маленькими кусочками из-за пазухи. Кто-то в толпе говорит:

– Пострелять бы в сумерочках-то. В сумерках подают чудесно, да места занять могут, и останешься без ночлега.

– Как раз заполонят ночлежный. Что говорить! – соглашается с ним другой голос.

– А ведь еще, пожалуй, час места ждать, пока ночлежный отворят.

– Нет, и все полтора, а то и два. Ко всенощной еще не звонили.

– И присесть-то негде! А я сегодня гранил-гранил мостовую!

– Садись на чем стоишь.

– И то присесть.

Ситцевая кацавейка с подвязанной тряпицей скулой садится на тротуар, прислонясь к дому, и обхватывает руками колена.

– Городовой сгонит. Не велено садиться-то, – замечают ему из толпы.

– Где городовой-то? А пока он придет, я уж отдохну. Шестьдесят верст прошагал в три дня, так костыли-то ой-ой как ноют!

– Золотой роты господин кадет? – спрашивает его кто-то.

– Он самый.

– Когда прибыли в Питер?

– Сегодня около полудня.

– Успели пострелять?

– Здесь плохо. По дороге, за городом, стрельба была лучше.

– Там всегда лучше. Там у публики сердце теплее.

– Однако, как там ни тепло, всех в Питер тянет, никто там подолгу не сидит.

– У меня здесь родня. Я к родне пришел в Питер, – отвечает ватная кацавейка.

– К родне? Так что ж у родни не ночуешь? Что ж к ночлежному дому пришел?

– Долго рассказывать, дедушка. А только у меня здесь родня с каменными домами есть.

– Ну-у?!

– С лавками и магазинами. Все торговцы. Дядя на своих конях разъезжает. Кони – огонь.

– Вот так штука, коли не врешь!

– Зачем врать! Завтра к ним объявлюсь. Сначала к отцу…

– Ах, и родитель даже есть?

– Папаша и мачеха Прекрасная Елена. У отца магазин и электричество блещет вовсю.

– Магазин у отца? Ну-ну-у? Как же это тебя отец-то так допустил?

– Из-за него и погибаю.

– Так. Бывает…

– Бывает, что у девушки муж помирает. Ха-ха-ха!

– Ты чего зубы-то скалишь? Я правильно говорю. Прямо из-за отца погибаю. Я когда-то в бобре ходил, а летом в желтых полусапожках. Серая шляпа набекрень. При золотых часах с цепочкой. Есть лихачи на углу Невского и Садовой, что и сейчас меня признают.

– Ну вот, должно быть, сам себя и ухлопал, коли с лихачами с Садовой занимался.

– Нет, я не безобразил сначала. Конечно, эта самая «Аркадия» и «Салон варьете» были мне хорошо известны, но я просто как полированный юноша порхал.

Вам может понравиться: