Есть у меня мечта: личная, большая, давняя.
Я хочу, чтобы меня читали.
Не как очередную тысячную бездельницу-писаку из соцсетей, мельком в новостной ленте, без следа и памяти. Соц. сети и так достаточно засраны бумагомарателями. Не хочу быть таким «засранцем». Ненавижу словоблудие и сама стараюсь не «блудить».
Я хочу, чтобы меня читали.
И забирали кусочек моей истории в свою жизнь. Чтобы после моих постов оставалось читательское послевкусие – улыбка, сопереживание, причастность, теплота или же непонимание, спор и даже неприязнь. Пусть. Я не обижусь и не забаню. Мне важно, чтобы мои истории оставляли отклик у читателя. Текст без эмоционального следа – это пустышка. Прочёл – забыл. Не хочу, чтобы меня забывали. Наверное, поэтому мои посты с перчинкой, привкус подольше остается
Читайте с удовольствием, а я ещё напишу.
Телефон зазвонил в тот момент, когда я, обжигаясь через тонкое полотенечко, сливала сваренные макароны в дуршлаг. Духовку привезли. Курьер звонит. Где мой телефон?!
Теряя макароны мимо дуршлага, я бросила кастрюлю и рванула из кухни в поисках телефона.
А это дело непростое. Он может быть где угодно: на зеркале – в куче расчесок, косметических карандашей, магазинных чеков и халявных свистулек из супермаркета, Валеркиных отвёрток, всевозможных метизов, лампочек, перчаток и собачьего ошейника.
В кармане пальто, в кармане куртки.
Мобильник может взывать из последних сил где-нибудь на столе, около компьютера, под грудой книг, бумаг, стикеров, засыпанный канцелярской мелочовкой.
Есть у меня слабость – мелкая канцелярия: ручки, маркеры, симпатичные гвоздики-кнопочки, разноцветные скрепки.
В Окее была распродажа минус 50%, так я закупилась скрепками на три жизни вперед. Теперь, когда пылесошу, слышу, как этот маленький мощный демон с циклонным фильтром, словно автоматной трелью, безжалостно всасывает все мои скрепочки, кнопочки и колпачки от ручек.
Бывает, телефон дёргается в конвульсиях, зажатый между диванными подушками. Сидела, разговаривала, встала, а этот бедолага завалился в недра дивана, под подушки – а у нас их целых пять. Это настоящая засада. А если мобильник на виброрежиме, то его можно искать целый день
И самое страшное, когда телефон лежит в моем маленьком, компактном рюкзачке, потому что рюкзачок – это чёрная дыра. Нет, это бермудский треугольник. Даже хуже, это шляпа фокусника – положила туда телефон, и он исчез. Навсегда. А взамен эта бездонная шляпа фокусника – мой рюкзачок – выдает кучу всякой хрени:
– рассыпанная мелочь из раскрытого массивного портмоне,
– толстая ключница,
– конфеты в фантиках и фантики без конфет,
– смятые чеки и бонусные свистульки из супермаркета,
– огрызок карандаша для глаз и огрызок карандаша для записей (вдруг меня озарит писательским вдохновением, а мне и записать-то нечем), да, кстати, блокнот в сумке тоже есть. Когда-нибудь я вытащу оттуда кролика.
А также – очередная книга, бутылочка с водой и какой-нибудь забытый фрукт. Яблоки я успеваю спасти, а вот бананы частенько умирают в моем рюкзачке. Из задорных желтых крепышей они превращаются в липкое, мягкое, почерневшее месиво под темной кожурой. Зная за собой такой грешок, я всегда кладу банан в пакет. Вдруг умрёт. Кто-то называет такие бананы – медовыми.
