Лев 5. Незабытые чувства

ГЛАВА 1. Встреча
Несмотря на жгучий мороз и самый обычный будний день, к уютному кафе на одной из улочек всё подходили и подходили в темноте посетители. Они кивали друг другу, едва завидев у дверей, а некоторые из них пожимали один другому руку или вовсе бросались обниматься, приветствуя радостными возгласами.
Кафе внутри разделялось на два зала – большой и поменьше. Огромное освещённое помещение с изысками в мебели и с отдельными кабинетами у одной стены почти пустовало, а вот комната поменьше с круглым столом внушительных размеров была забита до отказа. Уютный свет от бра по стенам лился на довольные, раскрасневшиеся с мороза молодые лица мужчин и женщин одного возраста. Их разместилось там больше двадцати человек, и всеми ими владело одно общее воодушевление. Официанты сновали туда-сюда, пытаясь угодить радостной компании. Все галдели, без умолку задавали вопросы и рассказывали что-то один другому, или кто-нибудь один брал слово и пытался развлекать всех сразу. Но его тут же перебивали другие, в нетерпении вставляя свои подробности.
Поднялась грузная молодая женщина, возможно, самая несимпатичная из присутствующих, но явно главная на этом застолье:
— Ну давайте за наш девятый «А»! — провозгласила она, подняв бокал.
Посыпались возражения:
— Обалдела, Мурашина?!
— Почему за девятый, а не первый или одиннадцатый?
— Да!.. Мы тут вместе всю школу отпахали от первого звонка до последнего…
Мурашина важно прочистила горло и безапеляционно заявила:
— Ну потому что девятый был самым интересным!.. Мне никогда в жизни больше так не везло, как в тот год. Помните, из-за ковида отменили экзамены? А дистанционка?.. Я никогда больше так не ржала, сколько приколов было над учителями!
Все засмеялись и припомнили ей, как она спала на информатике, а попугай разговаривал её голосом и срывал урок. После всеобщего веселья и других воспоминаний она добавила:
— А парочка Тимофеева-Штольский?.. — она насмешливо посмотрела на худощавого молодого шатена с пивом. Он дружески опирался на крепкие плечи спортивного брюнета по соседству. — Помните их поцелуи взасос перед столовкой?
— В столовке тоже! — добавил кто-то под общий хохот.
— И на уроках иногда… — блондин с простоватым лицом, говоривший это, просверлил взглядом ухмылявшегося шатена и покивал: — Я всё видел, Штольский! И хватит пиво сосать, ты как начал в восьмом, никак с ним не расстанешься! Выпей с нами! — он приподнял бутылку водки.
— Пиво – благородный напиток, для ценителей, — лениво отозвался Штольский, — водка – для одноклеточных.
Блондин обиделся:
— Вот ты всегда так, не уважал нас… — он обратился к присутствующим: — Вот за что его Тимофеева любила?.. Аня… — погрустнел он и пьяно моргнул.
Штольский усмехнулся:
— Подкатывать к Тимофеевой – это искусство для избранных. Зря ты старался, Балямов.
Блондин насупленно посмотрел на него и снова обратился ко всем:
— Помните, они разосрались? Мурашина в общем чате тотализатор устроила, все ставки делали, я больше всех денег просадил на то, что Анька его проигнорит. А они всех обманули. Или нет? — он снова уставился на Штольского. Остальные тоже с любопытством повернули головы в его сторону.
— Да, Ген, расскажи уже! Дело-то прошлое, — вставил кто-то.
— Потом он опять таскал её сумку по школе и целовал её мизинец, — захихикала Мурашина, — как и полгода до этого. Что за странный роман у вас был? То взасос, то никак… — она выждала паузу, насмешливо сверля его глазами. Но Штольский невозмутимо отпил пива и скучающе оглядел всех любопытствующих, будто это были не живые люди, а просто какая-то массовка или набор предметов. Но Мурашина не сдалась, продолжая сыпать подробностями из школьного прошлого и требовать: — Ну выкладывай уже! Все помнят, как вы два дня целовались и орали всем про свою любовь, а потом ты просто опять ходил за ней… и всё?..