Он бежал по своему обычному маршруту. Лесная тропинка, образовавшаяся от его ежедневных пробежек, вилась по краю глубокого оврага, то пропадая, то вновь возникая среди густой травы. Его широкая грудь вздымалась легко и свободно, несмотря на тридцатиградусную жару. Лёгкие с удовольствием вбирали в себя чистый лесной воздух, насыщая кровь кислородом. Мускулы были упруги и мощны, а ум ясен и светел. Лесная мошкара билась о разгорячённое лицо, но он не обращал на это никакого внимания. Он вслушивался в шуршание травы под ногами, в трель какой-то пичужки, спрятавшейся среди листвы деревьев, в собственное ровное дыхание. Ему было покойно и хорошо.
Внезапно эту идиллию нарушили посторонние звуки, никак не вписывающиеся в гармонию его мира. Это были громкие мужские голоса и лай собаки. Не раздумывая ни секунды и не замедляя скорости, он сделал боковой прыжок в сторону, бесшумно приземлившись в глубокий овраг. Высоченная, с человеческий рост крапива и репейник скрыли его полностью от посторонних глаз. Разговор мужчин стал более отчётливым, и до него начал доходить смысл произносимых фраз.
Он бежал по своему обычному маршруту. Лесная тропинка, образовавшаяся от его ежедневных пробежек, вилась по краю глубокого оврага, то пропадая, то вновь возникая среди густой травы
– Слышь, Бонус, а тёлка не побежит к мусорам маляву строчить?
– Не ссы, Халява. Девахе жить тоже охота. Вроде не тупая, поняла всё с первого раза.
– Гы… с первого раза у неё понять не получилось. Брыкалась и царапалась, словно дикая кошка, пока ты ей по хавальнику кулаком не съездил.
– Пришлось, мля. Зато сразу потом присмирела и даже ни разу не дёрнулась, пока я с неё трусы стаскивал.
– Да-а-а… девочка сладенькая попалась. Как вспомню, так опять встаёт. Может, вернёмся и ещё по разику её оприходуем?
– Не Халява, не надо… в любом деле главное – не перебарщивать.
***
Голоса стихли. Лес вновь заполнила первозданная тишина. Но что-то изменилось в окружающем мире. Воздух больше не был таким опьяняюще сладостным, а загустел и стал каким-то более смрадным. Он выбрался из оврага и потянул ноздрями. Воняло сигаретным дымом и водочным перегаром. Но причиной было не это. Настроение испортилось окончательно. Он пошёл по тропинке, вспоминая странный диалог мужчин. Услышанный разговор ему очень не понравился.
Внезапно он остановился. До его обострённого слуха донеслось тихое жалобное всхлипывание. Он осторожно свернул с тропы и бесшумно стал красться в направлении раздающихся звуков. Аккуратно раздвинув кусты дикой малины, он увидел сидящую под берёзой девушку, которая, обхватив руками колени, горько плакала навзрыд.
Девушка пыталась застегнуть блузку, но у неё ничего не получалось. Пуговиц на одежде явно недоставало, и белая грудь то и дело вываливалась в прореху. Наконец девушка плюнула на затею с пуговицами и решительно стянула нижние концы блузки в узел на животе. Рядом валялись разорванные кружевные трусики. Повертев их в руках, девушка вновь всхлипнула и яростно отшвырнула их в кусты, удивительным образом угодив в скрывающегося там невидимого наблюдателя.
Их глаза встретились. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и девушка открыла уже было рот, чтобы дико заорать, но он отпустил ветку густого малинника и мгновенно скрылся из виду.
