Вздох. Едва ли мы отличимы от людей, если исследовать наше тело. Но мы гораздо более эффективны, более выносливы, чем люди. Мы можем думать обо всем и сразу, уверенно и быстро принимать решения. Наша производительность гораздо выше, а нервная система устойчивее к стрессовым воздействиям. Мы успешны. Способность понимать человеческие эмоции, но не способность их ощутить – это дар Сообщества.
Я София – эфор, который всю свою жизнь служит на благо остальным. Мы разделяем ценности людей, но корректируем их воспоминания о прошлых жизнях, дабы оставаться неизвестным научным фактом. Сотни лет, мы появляемся в Высшем мире и спускаемся на Землю, чтобы оценить работу других существ и вовремя вмешаться.
Нас нельзя ввести в заблуждение или заставить усомниться в природе Сообщества.
Так мы думали.
Что есть кисть для художника? Она напоминает шприц, а краски тем временем служат лекарством. И вот ты подходишь к чистому холсту и готовишься сделать спасительный укол. Далее легким движением руки, ты начинаешь рисовать. По твоим артериям и венам разбегается живительное тепло. Рисование – это обезболивающее. И для того, чтобы передать основную мысль на картине, нужно задействовать все струны восприятия. Мироощущение становится похожим на электрический разряд. И каждая искра должна сохраниться на холсте, вырисовывая заданные творцом задачи.
Константин улыбнулся от столь серьезной и внезапно возникшей мысли и взглянул на свою законченную работу.
На холсте был изображен мальчик, сидевший на мостике у кромки воды и рассматривающий на свету жемчужину, зажатую в детской руке. Прорисованные трещинки и приглушенные оттенки красок создавали эффект состаренной картины. А темно-коричневый комбинезон и резиновые сапоги, надетые на мальчике, напоминали зрителю о быстротечности современной жизни, которая когда-то то же станет «устаревшей моделью». Отложив кисть, и удовлетворившись законченной работой, Константин по привычке направился к своему мини-бару, в надежде найти там что-нибудь привлекательное.
Налив себе скотч, сиротливо оставшийся в баре, Константин посмотрел на часы. Было раннее утро. Светало.
Подойдя к окну в комнате, оборудованной под спальню, он посмотрел на улицу, пустынную в этот ранний час. Отпив глоток спиртного, задержался взглядом на вращающемся вентиляторе от кондиционера, на наружной стене. Гул от него внезапно начал нарастать в голове, усиливая сердцебиение.
Проморгавшись, он попытался не смотреть на вентилятор. Гул стал стихать. Но неведомая сила заставляла тайком снова подсматривать.
Лопасти вентилятора синхронным маршем пронзали воздух, Константин невольно поморщился, пытаясь унять неприятные и уже знакомые симптомы, и отвлечься от назойливого шума за окном. Он уже сделал шаг назад, чтобы отойти вглубь комнаты, как вдруг в раме окна, как в картине, отразился силуэт девушки. Невольно промелькнула мысль, что отраженный силуэт написан в тех же красках, что и его, только что законченная картина.
«Надо менять распорядок дня».
Константин усмехнулся и сделал глоток.
Он отошел от окна, еще раз невольно оглянулся. Силуэт исчез, а веселый луч утреннего солнца ослепил его глаза, словно приглашая в новый день.
Константин поспешил в душ, на ходу сбрасывая одежду, и не подозревая, что приводит в приятное возбуждение свое второе Я, или как принято называть в Высшем мире «гида», вольготно развалившегося на кровати и наблюдавшего минуту назад сцену за окном.
