1. Пролог
Пролог
Который раз я вижу призрака, видение из прошлой жизни, того, кого видеть не могу. Того, кто изолирован от общества уже три года.
И каждый раз я напоминаю себе об этом, и каждый раз я думаю, что схожу с ума.
Каждый раз, когда я выхватываю его образ из толпы, когда вижу сквозь стекло витрины магазина или окно кафе, я говорю себе, что это всего лишь наваждение. И не важно, что внутри все сжимается толи от страха, толи от радости. Не важно, что ноги становятся ватными, а ладони влажными – я успокаиваю себя, что вижу призрака, а не плоть и кровь.
А вместе с ним я вижу прошлое, которое и так приходит ко мне в каждом сновидении, заставляя просыпаться от собственных криков. Иногда я кричу от ужаса, а иногда от желания.
Он превратил меня в затравленную истеричку, потерянную для нормальной жизни, для отношений, для любви.
Превратил меня в маленькую птичку малиновку, принадлежащую ястребу.
И лишь ему одному.
2. 1
« Что-то случилось»
Эта мысль пронзает меня еще до того, как я полностью просыпаюсь. Она таилась в самом дальнем уголочке моего сознания уже несколько дней, и ждала, когда я потеряю контроль, чтобы выпрыгнуть, как чертик из табакерки. И вот настал тот момент, когда я просыпаюсь после ночи кошмаров.
«Что-то случилось», - снова, как выстрел звучит голос в моей голове, и я подпрыгиваю на кровати. С трудом открываю глаза, в надежде, что на улице уже утро: яркое и солнечное. Но я стону от разочарования, и снова падаю на подушки – на улице, как и вчера, и позавчера, и неделю назад, идет дождь.
«Что-то случилось».
Сажусь на кровати, и ищу тапочки под ней. Мне бы сейчас в жаркий климат, туда, где растут кактусы, и температура утром такая, как в Ванкувере в самый жаркий день в году, когда солнце в зените. Но я шарю голыми, моментально замерзшими ступнями по холодному полу, в сырой и неуютной квартире.
Найдя тапочки, хватаю халат и накидываю на свои округлые плечи. Надо же, сколько сил и труда, а плечи почти не изменились. Мама говорит, что я должна гордиться такими плечами, ведь это плечи южанки-аристократки, а не какой-то там «белой рвани».
Иду на кухню, не глядя по сторонам, чтобы не увидеть свое отражение в зеркале шкафа – не думаю, что оттуда на меня посмотрит что-либо привлекательное. Неделя была ужасная, я работала день и ночь, и я знаю, что увижу: мои почти черные волосы спутаны, под глазами темные круги, щеки впали, а кожа сухая. Мне двадцать шесть, а выгляжу, наверное, на сорок.
- Это все усталость и климат, - шепчу я дождю на улице, и включаю кофе-машину. – Ненавижу эту погоду.
- Тогда почему выбрала Ванкувер? – голос Саванны в моей голове звучит так, словно этот вопрос она задала не два года назад, а будто стоит рядом.
Пожимаю плечами и беру телефон, чтобы проверить пропущенные звонки. Меня интересую т звонки только от одного человека, от нее, от моей подруги Саванны. Четыре дня я не слышала ее голос, не болтала с ней по интернету, и даже не получала сообщений. А это очень долго. Наш максимум - тринадцать часов молчания, когда Санни отправилась с очередным бойфрендом в Новую Зеландию.
Кофе-машина издает сигнал, и в чашку начинает тонкой струйкой литься ароматный напиток. Только благодаря нему я продержалась все эти дни. САРС добрался до Ванкувера, и пришлось работать в две смены. Не сказать, что пациентов настолько много, что нет возможности отдохнуть, но присутствие ординаторов обязательно.
