ЧАСТЬ 1: НАЧАЛО ХОЛОДА
ПРОЛОГ: ЛЕС, 1949 ГОД
Глава 1. Снег, который не отпускает
Ночь не имела здесь цвета, только текстуру: она была густой, шершавой и состояла из бесконечного падения снега. Он ложился на людей, как белый саван, стирая границы между жизнью и смертью. Где-то в бескрайней Сибирской тайге, в сотнях километров от любого человеческого тепла, замерзал эшелон, не дошедший до своего последнего пункта назначения.
Внутри заколоченного товарного вагона, пропахшего страхом, грязью и застарелым потом, царила абсолютная тишина. Живые завидовали мертвым.
Или почти абсолютная.
В углу, под грудой рваных тулупов, стонала женщина. Ее звали Елена. Ей было двадцать два года, и она была на девятом месяце беременности. Семь дней они стояли на этом проклятом разъезде, а сегодня утром конвой, оставив обещание «вернуться завтра», просто исчез.
Рядом, прижавшись друг к другу, сидели ее муж Иоан – некогда крепкий, а теперь сломленный крестьянин – и старая Мама Аница, знахарка из их родного бессарабского села, которая что-то шептала, прижимая к животу Елены остывший камень.
«Не плачь, деточка. Они рвутся. Эти два вороненка… они спешат увидеть твою боль. У них будет своя жизнь, своя Голгофа, но ты дай им имя, пока можешь», – бормотала Аница, и ее слова превращались в пар.
У Елены не было сил ответить. Ее тело сотрясали схватки. Но это были не те схватки, которые дарят жизнь. Это были судороги от холода и истощения, которые вырывали жизнь из нее, чтобы дать ее этим двум созданиям.
Иоан поднял голову, его глаза были двумя черными провалами в изможденном лице.
«Они не родятся здесь, Мама Аница. Наша судьба не быть в этой могиле. Проси, чтобы Бог взял нас всех, прежде чем…»
«Молчи, сын! Молчи, проклятый! Твой Бог оставил нас! – прошипела Аница. – Иначе бы Он не допустил, чтобы кровь Днестра замерзла в земле Азии! Это не божья воля. Это воля Тринадцатой».
Иоан вздрогнул. Они оба знали, о чем говорит старая. «Тринадцатая Религия». Так называли в их краях темное, древнее знание, которое передавалось от изгнанников к изгоям. Знание о том, как забрать чужую силу, чтобы выжить. О проклятии, которое преследовало их род из-за какого-то давнего нарушения клятвы.
Схватки Елены усилились. Она издала долгий, животный крик, который тут же был заглушен снегом и стенами вагона.
Вскоре родились двое. Близнецы. Мальчик и девочка.
Первым выскользнул Валериу – крикливый, сильный, с фиолетовой кожей от мороза. Вторым – девочка, Лючия. Она была слабее, тише. Елена едва успела их увидеть, прежде чем ее глаза остекленели, а тело обмякло на холодной соломе. Смерть была быстрой и милосердной, но не для ее детей.
Иоан зарыдал. Он прижал к груди мертвую жену, его слезы тут же замерзали на щеках.
«Нет времени на скорбь», – резко сказала Аница, отрезая пуповины заржавевшим ножом.
Она взяла младенцев. Они были холодными, но живыми.
«Потомки крови Игната. Они выживут, но не с нами. Он придут за ними. Тринадцатая знает, когда рождаются такие… с двойным дыханием, с холодной кровью».
В этот момент, за дверью вагона раздался скрежет. Кто-то стучал. Не стук конвоя, а что-то другое. Глухое, методичное, как удары топора.
Иоан схватил нож. «Кто там?!»
Аница приложила палец к губам, глаза ее горели лихорадочным, безумным огнем.
