Тибетская книга живых

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

В шестьдесят два года Лев захотел увидеть Эверест. Не с самолета и не с организованной группой, а самому ногами дойти до базового лагеря, закинуть голову и посмотреть на высшую точку Земли, оторвав взгляд от ботинок. С юности в его памяти засела фраза «увидеть Париж и умереть» – Париж он видел много раз, но до сих пор не умер. Теперь он решил испытать себя Эверестом. Высота базового лагеря, откуда уходят на штурм вершины альпинисты, – пять тысяч триста шестьдесят четыре метра. Не так мало для пожившего жизнь человека.

Когда-то давно, еще в Советском Союзе, он и его друзья читали о Шамбале – мифической стране мудрецов, спрятанной в Тибете, – и мечтали о большом горном путешествии. Добраться до Тибета советские студенты, конечно, не могли, но и в Советском Союзе были семитысячники. В восемнадцать лет Лев решил, что время безвозвратно уходит, пора осуществлять свои мечты, и вместе с девушкой Лизой отправился на Памир, чтобы своими глазами увидеть самую высокую вершину Советского Союза – пик Коммунизма. Их путь пролегал через долину Обихингоу – сначала вдоль полноводной горной реки по населенным местам, затем в безлюдных верховьях и дальше к леднику Гарм. Перейдя этот ледник, они должны были оказаться на границе с Афганистаном – в точке, с которой, судя по описаниям, открывался впечатляющий вид на пик Коммунизма. Чтобы выбраться оттуда, нужно было либо долго идти пешком через горы, либо, по примеру путешественников, отчетом которых вдохновился Лев, просто сдаться пограничникам. Те арестовали бы их за отсутствие разрешения на пребывание в погранзоне и выслали бы в Москву. Быстро и дешево.

Неделю Лев с Лизой шли по долине вверх. Мимо них на ослах проезжали таджики в халатах и тюбетейках. От густого влажного леса они постепенно поднялись к сухим скалам. Снежные горы, которые вначале казались миражом, с каждым днем проступали все отчетливее. По утрам, вылезая из палатки, они трогали кончиками пальцев изморозь на зеленой траве.

Потом поселения закончились. Время от времени им еще попадались замшелые развалины домов, но людей больше не было. На рассвете их маленький лагерь навещали горные козлы, днем над ними смеялись суслики. Лев выкапывал из земли золотой корень – или то, что принимал за него, – заваривал его и пил вместе с Лизой, чтобы набраться сил для основного подъема.

Еще несколько дней спустя путь им преградил мощный приток. Перейти его вброд, оставшись в живых, шансов не было: бешеный водный поток снес бы смельчаков как котят и размозжил бы о камни. Тогда они решили подняться вдоль притока, чтобы обогнуть его сверху по леднику. Через два дня подъема они уткнулись в неприступные скалы – путь дальше был закрыт.

Лев хорошо помнил, как они сидели под скалой, глядя на свирепый грохочущий поток воды. Им было жарко – хотелось прохлады ледника. Они разложили перед собой карту Памира, вынули фотографию пика Коммунизма и прощались со своей мечтой. Лев достал шоколадку, припасенную для ледника Гарм, Лиза налила в кружку прозрачной воды из ручья, и они подсластили шоколадом горечь поражения. Лев неловко обнял Лизу, она неуклюже ткнулась ему в плечо, они взвалили на себя тяже-ленные рюкзаки и потрусили вниз, навстречу осликам, дыням, Москве, институту, женитьбам, расставаниям – длинной-длинной короткой жизни, которая сорок четыре года спустя описала петлю и вынесла Льва к той же мечте: он снова захотел увидеть горы, только теперь уже не пик Коммунизма, а Эверест – главную вершину мира. Откладывать и тренироваться было некогда: в шестьдесят два оставшиеся годы уже считают по пальцам, а потому не было уверенности, что его сил хватит больше чем на одно путешествие.