Часть I. Холл Покрытый Инеем
– Где это я?.. Как я сюда попал? – голос прозвучал в пустоте, глухо, будто стены впитывали каждое слово.
Перед ним простирался огромный холл – мрачный, холодный, будто замёрзший во времени. Воздух стоял тяжёлый и неподвижный, а редкие лучи света, пробивавшиеся через витражи, отражались в миллионах ледяных кристаллов.
Стены были покрыты инеем, словно сам воздух решил превратить это место в ледник. Молчаливые статуи стояли вдоль стен: каменные лица – искажённые, угрюмые, с выцветшими глазами, будто они наблюдали за каждым его движением.
Посреди зала поднималась гигантская лестница, раздваиваясь у самого верха. Под потолком висела люстра – массивная, украшенная хрустальными подвесками, которые превратились в сосульки. От малейшего движения воздуха они звенели тихо, как стеклянные призраки.
– Что это за место?.. – прошептал он, оглядываясь, словно боялся, что кто-то ответит.
Он сделал несколько неуверенных шагов вперёд. Каждый звук – тихое эхо, возвращавшееся от стен с чуть заметным запозданием, будто где-то в глубине холла кто-то повторял его движения.
Впереди возвышалась лестница. Издали она казалась монументальной и даже величественной, но стоило подойти ближе – иллюзия рассыпалась. Ступени были вырублены грубо, небрежно, словно рукой усталого мастера, не заботившегося о точности. Камень крошился под ногами, отдельные края осыпались, оставляя след из серой пыли. Некоторые ступени наклонялись под странными углами, другие были скользкими – влажными от инея или, может быть, от времени. Каждый шаг требовал осторожности, а холод камня будто стремился пройти сквозь подошвы прямо в кости.
Он взялся за перила – тяжёлые, кованые, с острыми завитками, похожими на застывшие когти. Металл был ледяным, и на мгновение показалось, что перила дрогнули, будто в них сохранилось слабое дыхание жизни.
– Великолепно… ещё и лестница из кошмаров, – пробормотал он, стараясь скрыть тревогу за лёгкой иронией.
С каждым шагом вверх воздух становился плотнее, глуше. Казалось, само здание следило за ним, не мигая, будто ожидало, осмелится ли он подняться до конца.
Добравшись до верха, он замер. Перед ним тянулся длинный коридор – узкий внизу, но к потолку странно расширяющийся, будто стены пытались расползтись в стороны, сбежать от чего-то невидимого.
Коридор извивался, уходя то влево, то вправо, как будто сам не знал, куда ведёт. Никаких дверей по обеим сторонам – только глухие, промерзшие стены, покрытые инеем. Кристаллы льда блестели тускло, словно в них заперли остатки чужого света.
Воздух здесь был холоднее, чем внизу. Каждое дыхание превращалось в облачко пара, а звук шагов глох сразу, не доходя до конца прохода – будто сам коридор глотал любые звуки, не желая, чтобы их услышал кто-то ещё.
Он провёл рукой по стене – пальцы тут же прилипли к морозной поверхности, оставив след тепла, который исчез почти мгновенно.
Он двинулся вперёд. Коридор тянулся, казалось, бесконечно – мрачный, извилистый, будто выточенный не руками, а временем, уставшим быть прямым. Каменные стены, укутанные инеем, то сужались, то вдруг расходились, а местами словно дышали – холодом, тишиной и чем-то ещё, неуловимым.
Света почти не было. Он шёл почти на ощупь, касаясь стен, стараясь не потерять равновесие. Под ногами попадались обломки камня, местами скользко, местами рыхло, и каждый шаг отзывался в пустоте глухим эхом.
