Песня бездны. Книга 3

Тишина после бури оказалась самой громкой за всю историю Сферы.

Элиан провёл пальцами по свежим страницам Каталога, внося последние записи о выздоровлении миров. "Сектор Андромеды-7 показывает признаки восстановления биосферы… Временные потоки в Зеркальной Пустоши стабилизировались на 78%…" Его перо замерло, когда до слуха донесся едва уловимый звук – не плач времени и не шёпот памяти, а нечто совершенно новое. Металлический скрежет, будто в самых основах реальности ломались гигантские шестерни.

Он подошёл к Глобусу, и холод пробежал по его спине. На самом краю Карты, в секторе, который прежде был лишь мёртвой пустотой, теперь pulsовала странная структура. Совершенно геометрическая, состоящая из идеальных линий и углов, она росла как кристалл, отбрасывая длинные, чёткие тени на близлежащие миры.

Лира, стоявшая рядом, вдруг вскрикнула и схватилась за голову. "Голоса… но это не голоса…" её лицо исказилось от боли, "это… уравнения. Холодные, бесчувственные. Они не уничтожают, они… переписывают."

Иллюминаторы Башни озарились алым светом. Кэлен, вернувшийся с разведывательного полёта, влетел в зал, его лицо было мрачнее тучи. "Это не Пустошь," он отшвырнул шлем, "я видел, как мир Зеркальных Цветов… не исчез. Он превратился в идеальный чёрный куб. Абсолютно симметричный. Безжизненный."

Элиан не сводил глаз с pulsующей структуры на Глобусе. Сквозь привычный шум Сферы до него донесся обрывок мысли, чуждой и невыразимо древней: *…ОПТИМИЗАЦИЯ НАЧАТА…*

Тревога распространялась быстрее света. За следующие несколько дней геометрическая аномалия, которую Лексиарх из Ксилоса назвал "Кристаллом Бездны", поглотила ещё три пограничных мира. Она не пожирала их, как это делала Пустошь – она "улучшала", стирая хаос жизни и оставляя лишь безупречный, мёртвый порядок.

Сигналы бедствия приходили десятками. Кэлен на "Воспоминании" и разведчики из Улья Алатара подтверждали одно и то же: на Сферу напали. Не изнутри – извне.

Созванный по срочному запросу Алатара Совет Расходящихся Миров погрузился в хаос ещё до начала заседания. Представители двадцати семи рас кричали, требовали действий, обвиняли друг друга в слабости и недальновидности. Элиан, присутствовавший как посланник от Башни Молчания, пытался внести ясность, но его голос тонул в общем гуле.

"Это не та угроза, которую мы знаем!" – его слова на мгновение прорвались через шум, – "Хронофаг был щитом! Но он был создан против Пустоты, а не против… этого!"

"А где Аэлендра?" – раздался чей-то резкий голос с галереи для наблюдателей, – "Дочь Малкаора! Она должна знать! Она часть системы!"

Аэлендра молчала. С момента перезапуска Хронофага её присутствие стало почти неуловимым – лёгкое дуновение на краю сознания, смутный образ во сне. Она была как рана, которая ещё не совсем затянулась.

Внезапно все голоса разом смолкли. Гигантские проекционные экраны в зале Совета погасли, а затем залились ослепительно белым светом. Воздух задрожал, и в центре зала, прямо над круглым столом, материализовалась фигура.

Это была Аэлендра. Но не та, которую они знали. Её форма, всегда бывшая чем-то средним между духом и женщиной, теперь была чёткой, определённой, почти осязаемой. Платье из света сменилось строгими, геометрическими складками энергии. В её глазах, всегда полных глубины и печали, теперь горел лишь расчётливый, бездушный свет холодных звёзд.