О мистике войны. Война оценивается в трофеях. И в последующей дележке ресурсов, аннексий и контрибуций. В наслаждении властью. Большевиков в России создала война. Она их вскормила смертью.
Точнее – Первая Мировая война. Понятно, что затеяли эту бойню те, кому это было выгодно. Но оставим все эти рассуждения историкам и всяческим модным коучам с реконструкторами да прочими конспирологами. Они, похоже, еще долго будут танатизировать и распомаживать это историческое событие, искать и называть тех, кто на этой войне нагрелся и вышел в плюс. Но для жителей России самый важный момент в том, что мировая война перешла в гражданскую. Ту самую войну, когда не только брат против брата, но и все против всех.
Большевики гражданскую войну выиграли за счет вовлечения в нее крестьян. Байки о том, что суровая Красная армия была рабоче-крестьянской – это всего лишь воспаленный бред упоротых адептов Карла Маркса. Откуда в России на переломе ХХ столетия могли взяться рабочие классы? Из люмпенов, отказавшихся работать на земле после отмены крепостного права и окопавшихся на местечковых мануфактурах? Из сезонных тружеников, которые полгода горбатили на малочисленных заводах и полгода пахали землю? Из романа Горького «Мать», в конце-концов?
Пусть даже на индустриализирующих единичных столичных предприятиях мастеровые и ремесленники перековывались в рабочие… Но все эти трудяги по сути своей были крестьянами и никак не подходили под фантазии про классовое расслоение знатных теоретиков марксизма. И жесткие рамки марсо-энгельсовского пролетариата этим крестьянам никуда не упирались.
Не были они потомственными пролетариями. Они были плоть от плоти искореженного кошмара русской черноземной Хтони. Именно Хтонь земли их кормила и поила, диктовала нравственность и моральные устои с обычаями и традициями. И убийство было хтонической нормой для крестьянина.
Запомните главное: крестьянин – палач с детства. С измальства крестьянин знает, что для того, чтобы элементарно выжить, необходимо систематически убивать. Убивать тех, кого лелеял и вскармливал, с кем игрался и веселился. Забой домашней живности для крестьянина праздник. Потому что отступает призрак голода. Смерть дарит сытость.
Поэтому крестьянин по природе своей не может бояться крови. И, сами понимаете, от убийства скота до убийства человека всего лишь один шаг. Сдерживает этот шаг лишь тот самый моральный кодекс, про который старик Кант сообщил. Если точнее – то закон общины, клана, тейпа или как хочешь это обзывай в зависимости от территории и национальности. В любом случае, для крестьянина убийство – это норма.
Всяческие сюсюканья на эту тему, подобные тургеневским «Муму», всего лишь сентиментальное брюзжание и хлипкая романтика декадентов. Меня лично с детства восхищает невероятно тонко прописанный момент в «Тихом Доне» у Шолохова, когда Григорий Мелехов косит траву и попутно рубит свежерожденного утенка. Крестьянин-казак, династическая «машина для убийства», испытывает эмоции и тонкие чувства, но плавно и без истерик. Такова жизнь.
Такова жизнь русской Хтони. Поэтому немудрено, что крестьяне помогли большевикам одержать победу в гражданской войне. Все эти «господа юнкера», бравые офицеры и восторженные салонные монархисты попросту не имели шансов. Разночинцы и образованщина, пусть даже упакованная идеалами и убеждениями, не могла противостоять привычному к тяготам, лишениям и смерти крестьянину от сохи. Блестящие деникинцы, отягощенными милитаристскими науками и передовым военным образованием, оказались бессильны против сеющих смерть тачанок Нестора Махно.
